– Знаете, вам очень повезло! – Девушка улыбнулась, и сходство с лисой стало еще заметнее. – У нас как раз есть ваш размер.

Через минуту она вернулась из подсобки. В одной руке она несла вешалку с искрящимся черным пеньюаром, расшитым золотыми звездочками с трепещущими от каждого движения перышками. В другой руке – пару белья и атласные тапочки с такой же «трепетной» отделкой.

– А другие цвета у вас есть? – поинтересовалась я.

– Комплекты бывают еще розовыми, но вам лучше подойдет черный. Он таинственный и пленительный.

– Мне бы хотелось розовый, – слабо запротестовала я. – Он тоже пленительный.

– Сейчас розовых нет, – строго сказала продавщица. – Примерьте черный, и у вас не останется сомнений!

Я пошла в примерочную.

– Ну вот, видите, – удовлетворенно улыбнулась лиса, когда я облачилась в комплект. – Все сидит как влитое. Как будто для вас шили.

– У меня не хватит денег на весь комплект…

– Тогда покупайте один пеньюар. И вас ждет по-настоящему волшебная ночь.

…Волшебная ночь! Я бродила по твоей огромной квартире, стояла у окна гостиной, глядя на притихшую набережную… Потом вернулась в спальню и села в кресло напротив кровати. Ты спал в той же позе.

Такой длинный день… И столько вопросов, на которые нет ответа.

Долгий перелет, смена часовых поясов, важные деловые переговоры. Все это я понимаю. Но зачем во время переговоров пить виски, если впереди наша единственная ночь? Чтобы потом заснуть прямо в рубашке с золотыми запонками, что-то неразборчиво пробормотав об усталости?

И что делать мне, когда скоро утро, и не хочется спать, и не хочется плакать, а слезы все равно текут по щекам? Что, интересно, стало с тенями, которые призваны сделать взгляд чарующим?

Я смотрела на легкие парусники на обоях спальни и не находила ответов на эти и еще тысячу вопросов, которые проносились у меня в голове. Потом постепенно, один за другим, парусники стали уплывать. Навстречу своему счастью…

Меня разбудил твой голос:

– Какой же я идиот! Вырубился в такую ночь! Натуральный идиот!

Я открыла глаза.

Ты резко поднялся с кровати, обошел меня, сидевшую в кресле, и раздвинул шторы. Потом повернулся и пристально оглядел меня с ног до головы.

Я тоже встала и нервно поправила пеньюар. Наверное, я выгляжу нелепо с этими трепыхающимися перышками…

– Молодец! – вдруг сказал ты. – Умница, что не постеснялась и распаковала подарки! А почему ты не надела тапочки? Или я не угадал размер?

Я молчала. Ты продолжал:

– Идиот и негодяй, к тому же невнимательный! – Ты поморщился, словно что-то мучительно припоминая. – Выбирал розовый цвет, почему сейчас он черный? Продавцы мне все уши прожужжали «мэджик найт, мэджик найт»… И какой смысл было советовать розовый? Будто я сам не понимаю…

Ты вздохнул и потер рукой лоб.

– Хотя… Знаешь, продавцы правы. Это была волшебная ночь. Ведь ты не ушла и терпишь меня такого. Иди ко мне…

Разве можно регламентировать индивидуальный подход, даже в самом обстоятельном договоре?

Нам необходим еще один менеджер по работе с клиентами. «Радостная Реклама» готова принять в свои ряды нового сотрудника, который понимает и любит работу рекламиста. Не то чтобы заказов стало слишком много и мы не успевали с ними справляться. Просто сейчас для работы с каждым клиентом требуется все больше времени. Каждого надо внимательно выслушать, понять его ожидания, пожелания, предпочтения. Это и есть индивидуальный подход, который не регламентируется в договоре. Но именно такого подхода ожидает заказчик от рекламистов.

На объявление о вакансии откликнулось несколько человек. У первого кандидата вид был очень официальный – двубортный пиджак, жесткая белая рубашка, туго затянутый галстук. И кожаная папка в руках.

– Мои главные достоинства – четкость, исполнительность, творческий подход, – отчеканил молодой человек. – Хочу заниматься рекламой раскрученных брендов, мне нужен масштаб.

– А если надо помочь встать на ноги неизвестной фирме? – спросила я. – Не правда ли, обширное поле для творчества?

– Возиться с малобюджетной рекламой мне бы не хотелось. Мне интересно работать только на определенном уровне. На предыдущей работе меня заставляли делать то, что должны были выполнять другие. А я профессионал.

– Профессионализм проявляется во всем. Чем бы человек ни занимался, любой проект можно поднять на должный уровень.

– И все-таки я предпочитаю работать со значимыми клиентами. У вас есть среди заказчиков солидные компании?

– А у вас? – спросила я. – Можете ли вы привести в агентство новых крупных клиентов?

Молодой человек качнулся вместе со стулом.

– Осторожно, – предупредила я. – Так можно и упасть. Стул шаткий.

– Мне нужна уверенность в завтрашнем дне. Вот главное, что я ищу.

– И в чем вы ее хотите найти? – поинтересовалась я.

– В новой работе, – ответил кандидат. Он уже злился от моих вопросов. – Возможно, в вашем агентстве. Если, конечно, здесь серьезно подходят к делу.

Мне стало ясно, что пора заканчивать собеседование.

– Кроме вас самих, никто не даст вам уверенности ни в чем.

Он как будто и не слышал.

– И еще мне нужны определенные гарантии стабильности.

– К счастью, наше агентство развивается, поэтому единственное, что я могу вам гарантировать, это нестабильность, – улыбнулась я.

– Я уже и сам понял, что у вас шаткое положение. Даже по стулу видно.

Он собрал свои резюме и вышел не попрощавшись.

Тотчас в кабинет впорхнула девушка в розовой куртке и розовых сапожках.

– Я обожаю сочинять! – радостно сообщила она. – Вот иногда смотрю телевизор и думаю, что я могла бы сочинить лучше. – Кандидатка положила на мой стол красочно оформленное резюме.

Я вздохнула. Опыта нет. Правда, бывает, что люди быстро адаптируются. Если они нашли свое призвание и готовы учиться.