Мацейка сказал брокерам, что в отличие от других товариществ акции этого фонда будут продаваться только на фондовой бирже. Таким образом, инвесторы смогут в любой момент продать их или при желании докупить еще. Инвесторам гарантировано 12 % годового дохода на протяжении трех лет. Нельзя и придумать более надежного капиталовложения. Несколько брокеров тут же согласились продавать продукт VMS клиентам, которые стремятся вложить деньги в самые надежные активы.

Это решение стоило многим из них карьеры.

Билл Кридон, брокер из лос-анджелесского офиса фирмы, повесил трубку в тот момент, когда в его кабинет на тринадцатом этаже вошел менеджер подразделения. Кридон уважал своего босса Джона Айсла. Именно он взял Кридона на работу в Prudential-Bache через несколько месяцев после того, как фирма E. F. Hutton, в которой он работал, прекратила свое существование. К тому же Кридон, бывший морской офицер, был человеком, который привык соблюдать субординацию. Дело происходило в февральский день 1988 года, который ничем не выделялся среди прочих.

«Привет, Билл, — сказал Айсл, усаживаясь перед столом Кридона. — Я хочу вам кое-что показать. Нам предстоит одна сделка. Думаю, она будет неплохим вариантом для осмотрительных клиентов, которые остались у вас со времен Hutton. Взгляните-ка».

Айсл положил перед Кридоном лист бумаги, и брокер взял его в руки. Это была копия написанного от руки руководства по маркетингу фонда ипотечного инвестирования VMS. Его содержание показалось Кридону убедительным. Договор подкреплялся массой гарантий, а руководство по маркетингу подчеркивало, что речь идет о надежном капиталовложении, предназначенном для самых осторожных инвесторов.

«Фирма планирует начать продажи через несколько недель, — сказал Айсл. — Я жду этого с нетерпением. Это надежное дело. Отличный вариант для пенсионеров. Прекрасное капиталовложение для всех ваших вдов и сирот», — сказал он, подтрунивая над осторожностью клиентов Кридона.

«И вправду выглядит заманчиво, — сказал Кридон. — Мне бы хотелось изучить это повнимательнее».

«Прекрасно, займитесь этим, — сказал Айсл. — Думаю, вам понравится».

Спустя некоторое время Кридон просмотрел проспект эмиссии. Между тем к нему заглянул еще один представитель руководства, Джек Грейнер, директор по Южно-Тихоокеанскому региону, чтобы рассказать о преимуществах нового фонда. И все же у Кридона оставались сомнения. Он позвонил в Нью-Йорк, чтобы поговорить с Джоном Мацейкой, заместителем менеджера по продукту, который занимался данной сделкой. Разговор продолжался более часа. Кридон интересовался в первую очередь тем, насколько реальны гарантии. Слишком часто на Уолл-стрит, считал он, гарантии оказываются пустыми обещаниями.

«С гарантиями все в порядке, — заверил его Мацейка. — Они вполне реальны».

Он подчеркнул, что фирма провела расширенную юридическую и финансовую экспертизу как самого инвестиционного фонда, так и компании VMS.

«Это один из лучших спонсоров, и это одна из его лучших сделок», — сказал Мацейка.

Под конец беседы Кридон вновь вернулся к вопросу о гарантиях. В Hutton ему приходилось сталкиваться с тем, что обязательства в отношении денег инвесторов выполнялись только после вычета комиссионных и расходов. Идет ли речь о гарантиях подобного рода, или они действительно защищают сто процентов вложенных денег?

Мацейка обиженно пропыхтел:

«Ну конечно, речь идет о вложенных суммах в полном объеме. За кого вы нас принимаете?»

Фонд ипотечного инвестирования VMS был мошенничеством от начала и до конца. Брокерам говорили, что речь идет о лучшем продукте, который когда-либо предлагался самым надежным спонсором фирмы, однако это была всего лишь отчаянная попытка срочно продать финансовые активы идущей ко дну империи недвижимости VMS. Гарантии, которые делали сделку столь привлекательной для пожилых клиентов, не склонных к риску, были пустым звуком.

Надежность гарантий определялась надежностью самой VMS. А она разваливалась на части. В то время как отдел прямых инвестиций превозносил искушенность VMS в финансовых вопросах, эта компания испытывала такие денежные затруднения, что приостановила кредитование 42 заемщиков. В том месяце дефицит денежных средств VMS по оценкам ее исполнительного комитета должен был составить более 140 млн долл. за год. Примерно в это же время VMS составила огромный список проблемных объектов недвижимости, общая сумма рисков по инвестициям в которые превышала 700 млн долл. Один из таких объектов под названием Buckeye Properties через пару месяцев грозил превратиться в несостоятельного должника. Чтобы удержать Buckeye на плаву, VMS ссудила ему огромные суммы. Было ясно, что, если Buckeye прекратит платежи, VMS будет уничтожена и финансовая империя, финансируемая отделом прямых инвестиций Дарра, рухнет.

В действительности фонд ипотечного инвестирования, который рекламировался как один из самых безопасных и надежных продуктов, с которыми когда-либо работала Prudential-Bache, был самым рискованным капиталовложением из всех сделок отдела прямых инвестиций. Он мог выжить лишь при условии колоссального взлета цен на недвижимость. Было понятно, что, если этого не случится, десятки тысяч инвесторов, которые рассчитывали на надежные капиталовложения, могут потерять все.

Но на этот раз отдел прямых инвестиций совершил роковую ошибку. Prudential-Bache могла лгать, но фондовый рынок не лжет. В перспективе планировался листинг данных ценных бумаг на фондовой бирже. Как только акции фонда будут допущены к обращению на бирже, клиенты Pru-Bache выяснят, насколько рискованны эти якобы сверхнадежные инвестиции. Но продажа акций была намечена только на начало 1989 года. До этого момента махинации Prudential-Bache останутся нераскрытыми.

Миновав вестибюль отеля Berkley в Лондоне, Дарр направился в парикмахерский салон, который находился прямо у входа в отель. Он открыл тяжелую деревянную дверь и вошел внутрь. Вскоре он уже сидел в одном из кресел, любуясь живописным видом Гайд-парка, который открывался из окна. Был чудесный майский день 1988 года. В центре Лондона и Найтсбридже, фешенебельном районе Уэст-Энда, известном своими дорогими магазинами, в этот предвечерний час было, как всегда, многолюдно.

Мастер встал позади Дарра и принялся расчесывать его вьющиеся волосы. Дарр приехал в Лондон вместе с женой, маленькой дочерью и ее няней. Он ездил по городу в машине, взятой напрокат, и потратил 1200 долл. на билеты на выставку цветов и садового искусства в Челси. Его семья то и дело заказывала еду и напитки в номер, а счета в ресторанах были просто непомерными. Он и его жена остановились в одном из самых больших номеров отеля, который стоил 1056 долл. в сутки, почти в три раза дороже, чем обычный номер в том же отеле. И дочь, и ее няня занимали отдельные комнаты. Все они прилетели в Лондон на самолете Concorde, и билеты обошлись в 22 325 долл. В общей сложности эта поездка стоила больше 50 000 долл. Поскольку бремя всех этих затрат несли инвесторы фондов роста и товариществ по инвестициям в энергетические компании, Дарра не слишком волновало, что те потратят лишние 30 долл. на то, чтобы он мог привести в порядок свою прическу.