– Выведите меня за обереги, сержант, – сказала Йан Товис, обращаясь к Тропу.

И уберите эту юную ведьму, чтоб глаза мои ее не видели.

Топот копыт приближался, а с дороги накатывала волна страдания тысяч беженцев – Сумрак чуть не захлебнулась в ней.

– Все, мы вышли, ваше…

Йан Товис выпрямилась. На горизонте занималось пятое солнце. Заклепки на доспехе Тропа раскалились добела. Йан Товис стиснула зубы от боли, но не отпустила сержанта. Кожа ее натянулась, будто ссохлась… Нас хотят изжарить заживо.

Брат остановился на обочине дороги. Одна рука у него была подвязана пропитанным кровью тряпьем. Лошади, которых он привел, принадлежали лиосан. Так же как и копья, длинные ножи и шлемы. Лиосан.

Сквиш и Пулли вдруг тоже возникли на краю дороги. Пулли хрипло хихикала.

– Сколько у нас времени? – спросила Йан Товис, глядя брату в глаза.

Тот пошевелил бородой, обдумывая ответ, затем сказал:

– Еще есть, моя королева.

– Хорошо, – выдохнула она. – Ведьмы, идите ко мне. Приступим… без спешки, но и не мешкая.

Две девушки подскочили к ней, тряся головой, как старухи, которыми они когда-то были. Амбиции новые, а вот страхи – старые.

Йан Товис снова поймала взгляд Йедана и поняла, что он знает. И что он готов. Убийца ведьм, возможно, тебе придется еще раз оправдать свое прозвище.

– Очевидно, здесь уже ничего не поделать, – сказал король Тегол со вздохом, разглядывая подарок от акриннаев.

– Никаких мыслей, государь? – спросил Бугг.

– Никаких. Я сдаюсь. Я думаю-думаю, но вынужден признать, что это бесполезно. Дорогая?

– Даже не спрашивай.

– Помощи от тебя никакой. Где Брис?

– Со своими легионами, муженек. Они скоро выдвигаются.

– Он никогда не умел расставлять приоритеты. Помню, как горевала наша матушка.

– Из-за Бриса? – удивилась Джанат.

– Нет, в основном из-за меня. Неважно. Мы здесь решаем вопрос жизни и смерти. Не сумеем – запятнаем всю нацию на многие поколения вперед. Мне нужна помощь, а никто из вас до сих пор не предложил ни единой дельной мысли. Мои советники еще более никчемные, чем человек, которому они советуют. Положение складывается безвыходное. – Король замолчал и хмуро посмотрел на канцлера. – Как положено вести себя в такой ситуации? Найди мне того дипломата, чтобы я снова его прогнал… Хотя нет, погоди, посылай за эмиссаром.

– Вы уверены, государь?

– А что не так?

Бугг указал на вещицу, которую Тегол держал в руках.

– Потому что мы так и не выбрали равноценный подарок.

Тегол наклонился к нему.

– А почему, дорогой канцлер?

– Потому что никто из нас не представляет, что это за штука, государь.

Тегол скривился.

– Неужели лучшие умы королевства не в состоянии с ней совладать?

– Не знала, что мы к ним обращались, – пробормотала Джанат.

– Она сделана из кости и рога, инкрустирована жемчугом, и у нее две ручки. – Тегол помолчал, но никаких дополнений к этому краткому описанию не последовало. – По крайней мере, мне кажется, что это ручки…

Джанат поперхнулась, затем охнула.

Король Тегол почесал подбородок.

– Да, пожалуй, пусть эмиссар подождет еще немного.

– Разумное решение, государь.

– Твое мнение, Бугг, как всегда, бесценно. Ну что, дорогая женушка, удалимся в наши покои и попробуем изучить этот, кхм, дар поближе?

– Ты с ума сошел. Лучше найди Шурк Элаль. Или Рукет.

– Наконец-то дельный совет!

– А я куплю себе новый кинжал.

– Это показывает, что эмоции берут верх. Слепая ревность тебе не к лицу, возлюбленная.

– Она никому не к лицу, супруг. Ты ведь не думал, что я высказала это предложение всерьез?

– Верно говорят, легко предлагать, когда знаешь, что предложением не воспользуются.

– Именно так. А теперь найди какую-нибудь маленькую комнату с крепкой дверью и кучей замков. Как только эмиссар нас покинет, засунем этот дар туда и забудем, как страшный сон.

Джанат, скрестив руки, вернулась на трон.

Тегол отрешенно рассмотрел подарок и еще раз вздохнул.

– Бугг, посылай за эмиссаром.

– Сию минуту, государь. – Он махнул слуге, ожидавшему на другом конце тронного зала.

– Пока мы ждем, нет ли еще каких-нибудь королевских дел, которые надо обсудить?

– Ваш манифест о репатриации, государь… Он вызовет беспорядки.

Тегол ударил кулаком по подлокотнику.

– Именно! Беспорядки мне и нужны! Недовольство! Волнения! Протесты! Пусть народ шумит и потрясает мозолистыми кулаками! А мы будем помешивать это бурлящее варево и расплескивать во все стороны.

Джанат задумчиво уставилась на него.

– Ты своего добьешься, – проворчал Бугг. – Ты ведь планируешь отобрать землю у очень богатых семей. Это приведет ко всеобщему восстанию. Если ты считаешь его полезным.

– Полезным?! – возмутилась Джанат. – Когда это восстания бывали полезными? Тегол, я ведь говорила тебе, что этот указ…

– Манифест.

– … вызовет возмущение. Но ты разве слушал?

– Конечно, слушал, моя королева. Но позволь спросить: неужели мой замысел несправедлив?

– Справедлив. Земля, безусловно, краденая. Вот только те, у кого ее отнимут, едва ли с тобой согласятся.

– Именно в этом и смысл, любимая! Правосудие – это пес с полной пастью острых зубов. Если оно не будет кусаться, народ будет считать, будто оно всегда на стороне богатых и влиятельных. Когда богачей грабят, они взывают к защите и наказанию, но при этом хотят, чтобы на их воровство судьи смотрели сквозь пальцы. Можешь считать это королевской пощечиной. Пусть утрутся.