– Бр-р-р, – прокомментировал подъехавший поближе бард.

– Можно питаться и кактусами, и другими растениями. Красная хуже. Там часто случаются песчаные бури, множество ядовитых скорпионов, почти нет воды и людей. Но тоже выжить можно, если знать, как. Я, кстати, знаю. А вот Черная… Иссушенная, потрескавшаяся земля, никаких растений, только солнце и черная равнина. Но, к счастью, она небольшая – по сравнению с Белой, и, если что, мы ее перелетим. Правда, лошадей придется бросить… если не съедим их раньше.

– Но нам же не надо в Черную… – Гринер поежился. – Да?

– Кто знает, куда заведут нас поиски хакаси. Кстати, я бы вам посоветовала достать оружие из мешков и повесить на пояс, как подберемся к Белой пустыне. Раньше на нас вряд ли нападут, пути тут торные, поселений много… а вот потом могут. Хотя, думаю, драться нам не придется: шесть мечей это не три. Разбойникам достаточно будет увидеть, что караван хорошо охраняется, и они не будут рисковать ради пятнадцати верблюдов.

– Так что, пятнадцать это мало? – поразился Гринер.

– Да. Богатые караваны ходят и по полсотни верблюдов и лошадей. Но и воинов там побольше.

Дни потянулись один за одним, похожие, как две капли воды – которой, по счастью, пока было много. Они вставали с рассветом, залезали на лошадей (Гринер и Рик поначалу стонали, садясь в седла – все-таки к таким длинным верховым переходам они были непривычны, но потом освоились) и ехали до заката, делая небольшой привал днем. Вечером они ужинали густой, наваристой, но невкусной похлебкой и ложились спать втроем в небольшую палатку. И так каждый день. Пейзаж сначала не менялся – равнина, поросшая желтоватой травой и покрытая лесами цвета бронзы, кое-где яркая зелень, белые домики и сады. Караванщик ни разу не остановился на ночлег в селении. Пока они ехали вдоль Аззры, реки, что впадала в море у Аджиры, воды хватало, да и животных вокруг тоже. По ночам выли шакалы (или гиены?), и в кустах постоянно кто-то шуршал, так что Гринер поначалу засыпал долго, ворочаясь от каждого странного звука, но потом он привык. Каждую свою Черную фазу он связывался с Дереком – пару раз тот был занят и не ответил, да и когда Гринер наконец к нему пробился, ничего нового не рассказал… или не захотел. Тон его мыслей был угрюмым.

Но нельзя было сказать, что путешествие Гринеру и Рику не нравилось. Оно было монотонным, да – но не скучным. Они тренировались в бое на мечах перед выездом, слушали рассказы Тео об Араханде, пока ехали, а перед сном общались за вечерним костром с караванщиками, которые оказались весьма неплохими людьми. Родом Нахрут был с востока Араханда, как и его напарники. Провинция Дайлут была бедна реками, садами и не могла похвастаться изящной культурой, как запад страны, но там находились каменоломни, где добывался мрамор, и потому бедной ее никак нельзя было назвать.

– Когда Рашид Семидесятый, дед нынешнего султана, замыслил ввести войска в Дайлут, – как-то Нахрут расщедрился на рассказ за ужином, – наши семьи, владевшие каменоломнями, восстали против него. Головы летели и там, и тут, но независимость мы отстояли. Поэтому мы и являемся провинцией, а не частью Араханда, как и Хонхор у Жемчужного берега. Только, в отличие от Тешверры, столицы Хонхора, мы поставляем не рабов, скакунов и развлечения, а мрамор. Ну и металлов чуть-чуть.

– А ты, смотрю, хорошо разбираешься в этом, уважаемый, – прищурилась Тео, хлебая кашу с кусочками вяленого мяса.

– Мой отец из Каменной семьи, Тахиза. – Пояснил Нахрут.

– Тогда что ты делаешь здесь, водя караваны? Не сочти за оскорбление, мне просто любопытно.

– Мне твой язык не страшен, женщина. Я младший сын, а братьев у меня четверо. – Дайлутец почесал брюхо. – Всем хлебных мест не хватило. Сначала я торговал с Аджирой, а пару лет назад встретил купца из Шенгаля, и он предложил мне высокую цену за черный мрамор…

– Так там мрамор, на тех пяти верблюдах? – не утерпел Гринер.

– Ты такой быстрый, юный самсех, что мой рот спотыкается, пытаясь поспеть за тобой, – проворчал караванщик.

Юноша не обиделся на то, что его обозвали «зайцем», догадавшись, что зря влез с расспросами о товаре, мало ли, может, купец не хочет раскрывать каких-то секретов.

– Я съездил в Шенгаль один раз, привез мрамор и обнаружил, что они очень высоко ценят кое-что, что у нас дома почти под ногами валяется. – Нахрут ухмыльнулся. – А теперь гадай, что это… может, это верблюжье дерьмо?

Караванщики расхохотались, а Нахрут вполне серьезно добавил:

– Только в тюки не лазай. Замечу – свяжу и оставлю на дороге, а на лбу «вор» вырежу.

– Да не буду я… – Гринер смутился и поспешил быстро доесть ужин.

Как и говорила Тео, через неделю или чуть больше, показалась пустыня. Гринер и раньше видел песок, но чтобы он был насыпан целыми холмами – впервые. Он заворожено въехал вслед за Риком на гребень первого бархана, и, как и бард, ахнул, завидев, что впереди таких еще сотни… а, может, тысячи.

– Добро пожаловать, Белая пустыня, – сказала Тео.

Ехать стало тяжелее. Даже верблюды пошли медленнее, а уж кони так и вовсе еле плелись. Нахрут разрешил спутникам сесть на двугорбых, а лошадей привязать сзади за поводья. Гринер с опаской отнесся к тому, чтобы залезть на кудрявую громадину со взглядом столетнего старца, выпятившего губу в раздумьях, кого бы осчастливить собственной слюной, но Тео убедила его, что это не страшно и даже удобно. Так и оказалось – двигаться по песку на спине верблюда было куда приятнее, чем натирать задницу седлом, пока твой конь спотыкается и проваливается в песок.

У последнего глубокого колодца они пополнили запасы воды, и караванщик предупредил их, чтобы пили реже, берегли драгоценную влагу. Следующая возможность наполнить бурдюки появится еще нескоро, сказал он, когда через три дня они приедут в «Око», небольшой оазис. Гринер задумался: случись что непредвиденное, скажем, они будут умирать от жажды… что станется с маленькой серебряной флягой на поясе у Тео? Не долго думая, он задал этот вопрос магичке.

– Три глотка нас не спасут, лишь продлят агонию, – ответила та. – Хотя, если мы потеряем разум от жажды, всякое может случиться… Но этого не произойдет, потому что… не произойдет. Напомни мне вечером, я научу тебя находить глубоко под землей воду и выводить ее на поверхность. Вообще-то… – добавила она, понизив голос – я предлагала суккубу забрать ее на обратном пути. Но она отказалась, ответив, что он может пройти далеко от Аджиры. И, пожалуй, была права.

Гринер чуть помолчал и признался:

– Я думал… над тем, что можно, достигнув какого-нибудь безлюдного оазиса, вылить ее в тамошний пруд…

– Не выйдет. То есть выйдет, но принесет одни неприятности. Во-первых, вся вода связана между собой, и рано или поздно, суккуб вернется к Аджире… на ком она сорвет злость, если нас там уже не будет? Правильно, на Абайлях. Во-вторых, я заключила с ней сделку, и нарушение договора выйдет мне боком… очень страшным боком, Гринер – даже если ее выльешь ты, украв у меня флягу. И даже если флягу позаимствует кто-нибудь из караванщиков и выпьет – плохо придется мне, усек?