— Мы и впрямь хотим связываться с ними? Такова цель корпорации «Эпифит»?

Ави глубоко вздыхает, прежде чем ответить. Берил смотрит на него испытующе. Эб, Джон и Том изучают свои ботинки или высматривают в трехъярусных джунглях экзотических птиц.

— Знаете, во времена золотой лихорадки на каждом прииске в Калифорнии был умник с весами, — говорит Ави. — Пробирщик. Он целыми днями сидел в конторе. К нему приходили бандитские рожи, приносили мешочки золотого песка. Умник взвешивал золото, определял пробу и говорил, сколько оно стоит. Сойдя с весов, минерал, сор из земли, становился деньгами, которые принимают в любом банке, в любой лавке от Сан-Франциско до Лондона и Пекина. Благодаря специфическим знаниям умник ставил на сор свою санкцию и превращал его в деньги. Точно так же мы имеем власть делать биты деньгами.

Так вот, умнику приходилось иметь дело с людьми худшего сорта. Алкашами. Беглыми преступниками. Психами, которые, чуть что, начинали палить. Рабовладельцами. Теми, кто истреблял индейцев. Убежден, что в первый день, или неделю, или месяц, или год у него поджилки тряслись от страха. Вероятно, он мучился и моральными сомнениями — вполне оправданными. — Ави искоса смотрит на Рэнди. — Некоторые из умников бросали все и возвращались домой. Но знаете что? За исключительно короткое время все цивилизовалось, в городах появились церкви, школы и университеты, бандюки из числа первопроходцев ассимилировались или угодили за решетку, а именами умников теперь называются бульвары и оперные театры. Аналогия ясна?

— Ясна. — Том Говард напуган меньше всех, но он вообще человек другой — например, коллекционирует редкое автоматическое оружие.

Остальные молчат. Задавать неприятные вопросы — обязанность Рэнди.

— И скольких таких пробирщиков застрелили на улице недовольные клиенты? — спрашивает он.

— У меня нет цифр, — отвечает Ави.

— Я не совсем уверен, что мне это по-настоящему нужно, — говорит Рэнди.

— Все мы должны решить для себя этот вопрос, — произносит Ави.

— И потом проголосовать корпоративно, продолжать или отыграть назад? — спрашивает Рэнди.

Ави и Берил выразительно переглядываются.

— Отыграть назад на этой стадии будет… э-э… затруднительно, — говорит Берил, потом, видя физиономию Рэнди, поспешно добавляет: — Не для отдельных участников, которые захотят покинуть «Эпифит». Это легко. Никаких проблем. Но для «Эпифита» выйти из этой… э-э…

— Ситуации, — подсказывает Кантрелл.

— Дилеммы, — говорит Рэнди.

Эб бормочет какое-то слово на немецком.

— Возможности, — упорствует Ави.

— …будет практически нереально, — заключает Берил.

— Послушайте, — говорит Ави. — Я не хочу, чтобы кто-то считал себя обязанным оставаться с нами в ситуации, которая смущает его морально.

— Или пугает угрозой скорой и неминуемой расправы, — подкидывает от щедрот Рэнди.

— Верно. Мы все вложили в дело чертову уйму труда, который чего-то, да стоит. Для полной ясности давайте повторю то, что записано в уставных документах: каждый может выйти из компании, мы купим его пай. После того что случилось за эти два дня, я уверен: денег мы наберем. Вы получили по меньшей мере столько же, сколько в Америке, работая за нормальную зарплату.

Молодые, менее опытные хайтечные предприниматели только бы фыркнули. Однако на эту команду произвело большое впечатление, что Ави сумел создать компанию и удержать ее на плаву хотя бы такое время, чтобы окупилась сделанная работа.

Подъезжает черный «мерс». Доктор Мохаммед Прагасу приветствует латиноамериканцев на вполне приличном испанском, с кем-то их знакомит. Разрозненные кучки бизнесменов начинают стягиваться ко входу в пещеру. Праг считает по головам, проверяет посещаемость.

Одна из помощниц Дантиста, в лиловых «лодочках» и с прижатым к уху мобильником, пробирается через толпу к Прагу. Рэнди откалывается от эпифитовцев и берет курс на столкновение. Он успевает расслышать, как девица говорит Прагу: «Доктор Кеплер присоединится к нам позже — спешное дело в Калифорнии. Он приносит свои извинения».

Доктор Прагасу бодро кивает, ухитряясь не взглянуть в глаза Рэнди (который стоит так близко, что мог бы почистить ему зубы), и, повернувшись, надевает каску.

— Пожалуйста, все за мной, — говорит Праг. — Экскурсия начинается.

Экскурсия скучна даже для тех, кто здесь впервые. Всякий раз, как Праг приводит их на новое место, все начинают озираться, пытаясь сориентироваться, разговор на десять — пятнадцать секунд затихает, потом возобновляется; большие люди тупо таращатся на каменные стены и переговариваются между собой, пока их консультанты пытают инженеров «Гото» умными вопросами.

Все строители из «Гото инжиниринг» и соответственно японцы. Еще один стоит особняком.

— Кто этот полный блондин? — спрашивает Рэнди у Тома Говарда.

— Немецкий строитель, которого пригласил Гото. Вроде бы занимается военной стороной.

— А есть военная сторона?

— Где-то на середине проекта Праг вдруг решил, что вся эта штука должна иметь защиту от бомб.

— Ничего себе. Случаем, не от ядерных?

— Думаю, сейчас он это объяснит, — произносит Том, подводя Рэнди ближе.

Кто-то только что спросил немецкого строителя, предусмотрена ли защита от ядерного взрыва.

— Суть в другом, — отмахивает тот. — Защитить от ядерного взрыва легко — конструкция должна всего лишь выдержать давление во столько-то мегапаскалей в течение короткого времени. Половина саддамовых бункеров была технически рассчитана на ядерное поражение. Однако, как доказали американцы, это не спасает от проникающих снарядов точного наведения. Вероятность их использования выше, чем вероятность ядерного удара — участие султана в ядерном конфликте пока не предполагается.

Это самое смешное из всего, что сказано за сегодняшний день. Раздаются смешки.

— По счастью, — продолжает немец, — скала над нами гораздо прочнее, чем железобетон. Мы не знаем проникающих снарядов, которые могли бы ее пробить.

— Как насчет научно-практических изысканий, которые американцы провели в Ливии? — спрашивает Рэнди.

— А, вы про нефтеперегонный завод? — неуверенно произносит немец.

Рэнди кивает.

— Там такая хрупкая порода, что ее можно разбить молотком, — говорит немец. — Здесь мы имеем дело с совершенно другой породой.

Рэнди переглядывается с Ави, у которого на лице написано «Молодец!», и уже собирается ухмыльнуться, но тут ловит на себе чей-то взгляд. Он оборачивается и встречается глазами с доктором Прагасу. У министра информации непроницаемое выражение лица, близкое к оскорбленному. Многие люди в этой части мира съежились бы под взглядом доктора Мохаммеда Прагасу, но для Рэнди он просто свой брат-компьютерщик.