В это время во дворце Великий Капитан держал совет со своими генералами по поводу сложившейся ситуации.

– Мы покинем город и в открытом поле дадим бой, которого так долго добивается от нас герцог де Немур.

– Это будет самоубийством, мой генерал, – ответил Просперо Колонна, командовавший тяжелой кавалерией, так называемыми жандармами. – Их кавалерия значительно превосходит нашу по численности. Мои люди ничего не смогут против них сделать. То же самое происходит и в остальных подразделениях армии: Немур превосходит нас на несколько тысяч человек.

– Все верно, – ответил Фернандес де Кордова. – Но посмотрите на наших людей: с каждым днем они все слабее. Я предпочитаю, чтобы их убили французы, – это лучше, чем если они умрут от голода.

– Давайте подождем еще немного, генерал, – предложил другой офицер. – Возможно, чудо произойдет и появится корабль с продовольствием.

– Мы не можем больше ждать. У нас совсем нет времени. Если в течение двух дней не доставят провизию, мы дадим бой. В противном случае нас сожрут наши собственные солдаты.

81

– Расскажите мне о герцоге де Немуре, – попросил Жоана Великий Капитан.

Он пригласил его на ужин во дворец, и, несмотря на то что меню, состоявшее из хлеба, сыра, орехов и вина, было скудным, книготорговцу это показалось настоящим пиршеством. Жоан ерзал на стуле, ему было очень неудобно: он был обязан помочь своему генералу, но в то же время не хотел навредить французам. Герцог несколько раз посещал его книжную лавку, и, хотя им довелось вести обстоятельную беседу всего лишь два раза, Жоану очень нравился этот кабальеро со светлыми мечтательными глазами, который любил эпическую прозу и поэзию. Великий Капитан тщательно готовился к каждой предстоящей битве, на него работало множество шпионов, он изучал местность, оценивал противостоящие ему силы, а также замыслы своих соперников. Теперь он хотел знать все о герцоге де Немуре. Жоан подумал, что Гонсало Фернандес де Кордова и француз – очень разные люди.

– Как вы знаете, Луи де Арманьяк, герцог де Немур, а также граф де Пардиак и де Гиз, является одним из самых высокородных французских аристократов. Он хочет стать универсальным человеком – образцом нового времени, в котором мы живем, и обладать достоинством, то есть сущностью современного кабальеро. Тем не менее он восхищается «Песнью о Роланде», написанной в XI веке, и высоко ценит героическую смерть в бою. Он обожает рыцарскую поэзию, копья и огромные плюмажи на шлемах рыцарей, воодушевляется при виде блестящих белых миланских доспехов.

– Основываясь на вашем описании, можно сказать, что при наступлении он будет отдавать предпочтение тяжелой кавалерии, – пробормотал Великий Капитан, внимательно выслушав его и сформулировав целый ряд вопросов. – Я так и предполагал. И в самом деле, большую часть его войска составляют жандармы, которые несутся галопом, сметая на своем пути все и вся.

Жоан посмотрел на Гонсало Фернандеса де Кордову. Пригубив вина из своего бокала, андалусец словно отрешился от мира и впал в задумчивость, – видимо, он снова и снова воссоздавал детали будущей битвы. Гонсало был вторым сыном второстепенного дворянина; он был ниже ростом и крупнее француза, ему было около пятидесяти лет, и он обладал военным опытом, полным удачных сражений. Ему тоже нравилась поэзия, но только после выигранной битвы. Его сопернику было только тридцать, он командовал самой мощной конницей в Европе и алкал славы. «Они очень разные, – снова подумал Жоан. – Но как может генерал думать о сражениях, когда его солдаты, полумертвые от голода, скоро будут не в состоянии даже взмахнуть кинжалом?»

– Потрясающие новости! – Диего и Сантьяго с криками ворвались в барак, в котором Жоан вместе с другими офицерами от инфантерии дремал на убогом ложе. – Виламари наконец убрал с дороги этого чертова французского адмирала, который блокировал доставку продовольствия! Морской путь открыт, и только что к нам прибыли сицилийские корабли, груженные семью тысячами мешков с мукой!

Жоан рывком вскочил с кровати и присоединился к своим друзьям и толпе, направлявшейся в порт, чтобы радостными криками приветствовать только что пришвартовавшиеся корабли. Вести о доставленной провизии успокоили людей и позволили Великому Капитану разработать более разумную тактику. Вместо того чтобы дать бой французам на открытой местности, которую он проиграл бы еще до того, как начал, генерал осуществлял точечные нападения на менее значительные позиции, которые атаковал неожиданно. Его целью было завладеть продовольствием и лошадьми. В течение следующих недель он добился нескольких успехов, выводя из себя герцога де Немура, который всегда прибывал со своей кавалерией слишком поздно, когда уже нельзя было помочь атакованному гарнизону. Численное преимущество французов постепенно таяло, и вскоре войска Немура также познали, что такое голод.

Жоан записал в своем дневнике: «Пожилой провоцирует молодого. Он направляет его в ловушку. Попадет ли в нее французский рыцарь?»

В начале апреля прибыли две тысячи пятьсот ландскнехтов – немецких пехотинцев, вооруженных длинными пиками и посланных императором Максимилианом, сватом и союзником Католических королей. Тогда Великий Капитан перегруппировал свои силы в Барлетте, оставив лишь гарнизоны с минимальным числом людей в небольших крепостях, разбросанных по региону. Назревала великая битва.

27 апреля испанские войска вышли из Барлетты после того, как каждому из всадников было заплачено по два дуката, а пехотинцам – по полдуката. Великий Капитан таким образом добивался того, чтобы солдаты сражались, не думая о поднятии мятежа. Уже далеко не первый раз бойцы отказывались воевать, не получив обещанной платы. Войско провело ночь, встав лагерем на ночлег в пути, и на следующий день направилось к Сериньоле – населенному пункту, численность гарнизона которого составляла лишь сто пятьдесят французских солдат. Казалось, что Великий Капитан намерен занять это место, и герцог де Немур, узнав об этом, выдвинулся со своими войсками, чтобы догнать и сразиться с испанскими войсками до того, как они захватят городок.

Несмотря на полученные испанской армией подкрепления, французское войско по-прежнему было больше; к тому же оно в значительной степени превосходило его по численности кавалерии. В его состав входили тысяча пятьсот всадников легкой кавалерии, в то время как у испанцев их было лишь восемьсот пятьдесят, а тяжелая кавалерия – самая дорогая и мощная – насчитывала две тысячи голов против всего восьмисот у Великого Капитана. Французское войско имело двадцать шесть пушек против тринадцати у испанцев. И лишь в пехоте, имея семь тысяч пятьсот солдат, Гонсало Фернандес де Кордова превосходил герцога, у которого насчитывалось шесть тысяч пехотинцев. Жоан молился о том, чтобы план Великого Капитана, каким бы он ни был, сработал, потому что иначе копыта лошадей французской кавалерии сровняют с землей испанское войско.

Тот день был изматывающе жарким для этого времени года, и войско, которое тащило за собой все вооружение, с трудом передвигалось по неровной, иссушенной ветрами и зноем местности.