он видел один раз в жизни, счастье – очень энергетически затратное состояние, и человеческое сердце не может выдерживать его долго, надорвётся. Она знала, о чем говорила, она работала кардиохирургом. В общем, с Лексом вот-вот должен был случиться этот надрыв. Счастье его не отпускало со вчерашнего дня. Так что вникал в ситуацию он с довольным лицом.

Праведный гнев руководителя Вероника и Ромик заслужили несанкционированной инициативой.

Придумав себе роли супругов, они посетили остеопата Карского. Вероника жаловалась на боли в позвоночнике, невропатологов, которые не в состоянии оказать ей никакой помощи и обещанные печальные перспективы. Между делом сообщила, что танцует на пилоне и даже уточнила высоту каблука.

– Он разбирается в стрипах! Вот с чего нормальному мужику известны такие подробности? – защищалась Вероника. – «Я говорю каблук двадцать сантиметров», а он мне такой сразу: «Это очень большая разница между платформой в десять сантиметров». И что-то там жуткое с моим позвоночником происходит. «А если вы еще и ногу подвернете и упадете со своих троек, то связки уже никогда не восстановятся». Он знает, что такое «тройки»!

– Ну, и я знаю, – буркнул Лекс. – В дюймах это. По платформе.

Вероника открыла рот и закрыла, вовремя сдержавшись. За нее договорил Егерь.

– Ты спишь с танцовщицей. Вот и знаешь. И рожа довольная тоже поэтому.

– Завидуй молча! – не повелся Лекс и едва сдержался, чтобы не показать Егору язык.

– Я не отрицаю, что Карский врет. Да, ведет себя странно и его надо проверять, – Егор снова перекинулся на Веронику с Ромиком. – Но если он что-то почувствует… Заподозрит, что мы под него копаем, он подчистит хвосты так, что мы и соринки не найдем. Вы могли его спугнуть!

Ромик и Вероника соглашались. Об этом они не подумали. Но все-таки они сходили не впустую.

– Оксана Леопольдовна, она же супруга, очень довольна нынешним рабочим расписанием и распорядком дня своего Николеньки. Серая мышка истерично ревнива. Жаловалась, что раньше он и на дом выезжал, и в кабинете больничном принимал, а там творились всякие непотребства, – Ромик делился добытыми знаниями. Лекс с Егерем переглянулись. Ромик обладал ярко выраженным талантом разбалтывать бабушек, тетушек и прочих возрастных элементов женского пола. При них серая мышь строила из себя партизанку, и вытащить из нее даже пару слов не получилось бы, хоть виселицей грози. Впрочем, Лекс с Егерем явились, как представители власти, а Ромик привел красавицу жену, за которой нужен глаз да глаз. О чем тетя ему и сообщила. – За красавицами надо тщательно следить. Чтобы они свою семью не развалили и чужой не навредили. Они от природы блядливы. Ага, прям так и сказала. Говорит, это правильно, что вы со своей супругой вместе ходите даже к врачу. И вообще, старайтесь, чтобы она побольше дома сидела и никуда не выходила. Женщинам очень полезно для сохранения благочестивого образа жизни находиться в одиночестве. Тогда они и мужу рады, каждый его знак внимания – на вес золота, да хоть бы и слово какое – все в радость. И по сторонам не смотрят, потому что сторон этих нет, – ржал Ромик. – Я сначала думал, что это Карский Николенька у них тиран, а оказалось жена его в ежовых рукавицах держит. Она мне показала, что у нее телефон есть, и она за супругом тщательно следит. А второй телефон, с которого сигнал идет, у него в спортивной сумке лежит, и она всегда точно знает, что он в тренажерном зале, а не где-то по бабам шляется. Рекомендовала мне поступить таким же образом. Очень простой и действенный метод.

– Я проверила фитнес-клуб. Карский Николай Уелович посещает его четыре раз в неделю. Проводит там около четырех часов. Является вип-клиентом с самой дорогой клубной картой. Никаких неприятных прецедентов с данным клиентом не случалось, то есть он на хорошем счету, – вставила Вероника. – В дни наших преступлений и вовремя, когда их совершили, он действительно был в фитнес-клубе. Так что алиби у него есть.

– Странно как-то, – почти хором произнесли Лекс и Егерь.

– Четыре раза в неделю – это такой интенсив, а он толстый и рыхлый. – Лекс хмыкнул. Еще у Карского в квартире он отметил, что тот еле передвигается и тяжело дышит.

– Ну, он мне показал, как надо приседать, опираясь на стол, чтобы уменьшить нагрузку на позвоночник, – Вероника встала и продемонстрировала. Она оперлась рукой на стол и медленно присела на корточки. Когда она сама ахнула и тяжело встала, Ромик вскинул брови:

– А ты-то чего корячишься? У тебя же нет лишнего веса?

– Я вчера в спортзале перетренила, с непривычки мышцы болят.

– А-а-а! – Ромик скорчил понимающую физиономию, но получилась она все равно высокомерной. – Спортом решила заняться?

– Не молодею, надо форму поддерживать. И тебе рекомендую.

Субтильный, узкоплечий Ромик, похожий на подростка, фыркнул.

– Я наведаюсь в спортзал, – предложил Лекс. – С тренерами поговорю. Если Карский такой давний и регулярный клиент, его тренеры должны в лицо знать. Послушаю, что скажут.

– И татуировка у него на груди действительно скрывает за собой какую-то другую. – Вероника сидела на краешке своего стола и потягивала сначала одну ногу, потом вторую. Довольно морщилась. – Это вполне могут быть те кости с бэкстейджа, которые поверх заделаны кляксой. Я прям близко смотрела, пятно пятном. Я ему говорю, дескать, я погорячилась, и типа сделала банальную бабочку на интимном месте, а теперь хочу, чтобы не видно было. А сводить надо несколько сеансов. Он посоветовал сверху сделать что-то оригинальное.

Егерь слушал внимательно. Хмурился, щурился, но хоть орать перестал, и ребята выкладывали все, стараясь обелить себя в глазах шефа.

– Карский, когда мою лодыжку смотрел, задрожал весь, испариной покрылся, – Вероника брезгливо поморщилась.

– Ага, у него такой стояк был! – радостно подтвердил Ромик. – Хоть бы меня постеснялся.

– А чего ему тебя стесняться? – фыркнула Вероника. – Это не контролируется вообще-то. Должен знать.

– Я там, как твой муж был, – Ромик послал девушке убийственный взгляд. – Уелович весь потом покрылся и дышал, как паровоз.

– А еще он куда-то на ноге нажал и у меня какие-то мышцы напряглись, а какие-то расслабились. Он сказал, что это гипертонус, который в спину откликается. А уж когда я сказала, что танцую на шесте и на каблуках, по нему такие мурашки побежали. Аж затрясло всего. Он так долго мою ногу ощупывал, что я думала, пока в штаны не кончит, не отпустит. Меня чуть не вырвало.

Вероника изобразила приступ тошноты, мужики заржали.

– Его жена убеждена, что в их квартире он под присмотром, и ничего неблагочестивого, – Ромик молитвенно сложил ладошки, – не происходит. Я