«Проклятая нация… — должно быть, подумала Эшли Стивенсон. — Ни хрена о них не поймешь. А ведь он всего лишь полукровка. А если бы был чистый японец?».

— Отношения как головоломка. Представляешь себе паззл? Кто-то совместим с одним человеком, кто-то с двумя, а кто-то — ни с кем… из тех. кого встретит в жизни, — произнес Синохара. — Видимо, я деталь со слишком сложной конфигурацией. А еще я отсталый патриархальный и замшелый тип, несмотря на мою увлеченность прогрессом. Я химера из двух несовместимых частей. Я хоть и провел детство в Австралии, но много лет прожил в отсталых странах третьего… и четвертого мира. Даже Япония не во всем равна вашей Европе, хотя я был и там редким экземпляром. У меня слишком строгие моральные правила. Я всегда считал, что выход из семьи — не через дверь. И даже не через суд. А как из мафии или из разведки: только через печную трубу крематория. Поэтому для меня было таким травмирующим расставание с Юки. Хоть я и ничего к ней не чувствовал. Я всегда думал, что отношения имеют ценность, только если они навсегда.

— Ну ты даешь… Тебе бы романы для youngadult писать. Про вампиров и романтичных миллиардеров. Ты бы сам стал богачом, и не надо было бы охотиться на террористов.

— Я серьезно. Если согласишься, всегда можешь взять свое слово назад и уйти, — сказал он ей. — В любой момент. А я — нет. Только в гробу.

— Даже на таких условиях я не соглашусь. И мой тебе совет. Как другу, — сказала она. — Раз уж пытаешься на мне применять приемы НЛП, то поработай над лицом. Оно у тебя слишком не выражает эмоций. И над тоном. Ты одинаковым голосом говоришь любовное признание, рассказываешь про военную операцию и про ядерный синтез. Женщинам это не нравится. Женщины любят ушами. И программируются только через уши. Женщины любят страсть. Я не заставляю тебя размахивать руками, как карикатурный итальянец! Просто чуть больше артистизма. И твоя осанка. Она слишком скованная. И больше смотри в глаза. В нашем мире попытка спрятать взгляд говорит о нежелании общаться или антипатии.

— В вашем мире много странного… А с чего ты взяла, что я кинусь перебирать разные варианты?

— На этом рынке бешеная конкуренция, Гарольд. И если тебе нужна вакансия… надо за нее бороться. Следить за модой, стилем…

— Я уже ни за кого не хочу бороться. Пусть все идут к чертям. Чувствую себя безумно старым. Слышала про зародыш, который хранился семьдесят лет и был потом имплантирован женщине? Он родился, будучи вдвое старше своих новых родителей. Будучи даже старше своих новых бабушки с дедушкой. Он возник, когда президентом США был Рейган. Застал еще Советский Союз, Берлинскую стену, программу «Аполлон»… живого Элвиса Пресли.

— Забавно. Наверно, он родился очень мудрым. И мог бы учить родителей жизни.

— Возможно. А может, родился уже усталым и старым душой. В моей стране думали бы так. Иногда мне кажется, что со мной было что-то подобное. Либо я просто переживаю уже восьмое-девятое воплощение, — его голос изменился. И он не накручивал себя. Эта ярость закипала в нем сама, медленно, но верно, — А ты помнишь, я говорил тебе, что костер любви быстро сжигает все топливо и гаснет, а огонек дружбы может светить всю жизни и освещать дорогу во мраке?

— Помню, конечно.

— Ваша беда, женщины… что вы путаете ритуал ухаживания с дружбой. Ты видела павлина-самца, который распускает хвост?

— Видела. В зоопарке. Он красивый. Мне их жалко в зоопарке. Я буду рада, когда последний в нашей стране закроют для посетителей.

— Вернемся к павлину. Ты что, думаешь, он при этом дружбу предлагает своей курице, растопыривая свой гребанный хвост?! А олень, который борется с другим, сцепившись рогами? Дружбу предлагает оленихе, которая смотрит за этим поединком коровьими глазами?! Беда в том, что эволюция привязала только мужчину к женщине эмоционально и сексуально. Это было нужно для выживания. А женщина была привязана иначе… через материальные стимулы. Питание и защиту. Ну и привычку. Другой привязанности к мужчине у нее нет… если это не ее сын. А когда мир изменился… и выживание… в развитых обществах — уже почти не стояло на повестке дня… появилась огромная разность потенциалов, которая и создает эту дугу напряженности между полами. «Останемся друзьями», — это ведь не мужчины так говорят. Это знаменитый женский эвфемизм для выражения «Пошел на хрен, неудачник, я найду еще круче!». Еще самцовее. Ну а этот, ладно, на подхвате пусть постоит. Для чего-нибудь да пригодится… А много ли одиноких мужчин пошлют на хрен хоть какую-то женщину? Даже если она очень средней внешности и не большого ума. «На какое-то время сгодится». Но это время часто оказывается длиной в остаток жизни. Так вот, я понял, что тебе не нужна даже дружба.

— Знаешь, Гарольд… кто сказал, что тебе было бы так уж хорошо со мной? Трава всегда зеленее на другой стороне холма, — сказала она, глядя на него с тревогой. — Английская пословица.

— Я знаю, — кивнул Гарольд, внешне чуть успокаиваясь. — А хорошо там, где нас нет. Русская пословица.

— Да, Макс такую мне говорил. Он еще тот русофил. И ее вариант на немецком. Знаешь, упущенные возможности только кажутся заманчивыми. А в реальности ничего хорошего в них может и не быть. Не жалей.

— А ты ведь даже не пытаешься… с теми, кто на это годится. Всех отшиваешь. А эти твои избранники, с которыми… я их видел. Адвокатишки, дантисты, тренеры, журналисты, у которых уже по три-четыре развода… Им не нужна семья. А мне нужна. Ты делаешь ошибку и даже свою выгоду упускаешь! Подумай. Дорога в тысячу ри начинается с одного шага.

— Боюсь, что нашей дороги нет, Гарри, — сказала она очень мягко.

— Наверно. Ты права. Знаешь, я считал тебя удивительной. Потому что придумал тебя. Как своих виртуальных подружек. Но теперь думаю, что и изумруд, и хрусталь, и стекло сияют, если их подсветить, — произнес Гарольд. — Но красота живет только в глазах смотрящего. А Луна светит только потому что освещается Солнцем.

Эта перемена эмоционального фона наверняка отразилась на его лице. Синохара заметил, как напряглась его визави. Видимо подумала, как он может быть опасен для тех, кто перешел ему дорогу. И что, если захочет, сможет убить ее за долю секунды, и сделать так, что никто не узнает. Что он совсем не лапочка, а опасный псих, у которого не было никакого ПТСР