Катрин пыталась смотреть на ситуацию с юмором, поскольку иначе вообще никак не получалось. Архе-зэка оказалась лежащей на боку, винтовка оставалась в руках, но прояснению мысли это не особо помогало. Землетрясение? Провал грунта? А там, под пустыней, какие-то дырки и каверны?

Вообще получался не провал, а наоборот — что-то перло из земли, вздымаясь на месте озерца. Скала? Острое, угловато-бугроватое, видимо, гранитное, но почему-то серо-зеленого цвета. На каменного ящера похоже. Морда вытянутая, глаза слепые… Нет, серьезно, очень похоже…

Бедуины удирали, по большей части на четвереньках. У верблюдов на четвереньках не очень получалось, в ужасе ревели, пытались вскочить, но не выходило у бедняг драпануть. Собственно, Катрин и сама бы дала деру, но опыт подсказывал, что предпочтительнее сначала установить от кого-чего бежим и куда именно бежим, а уж потом на «заранее подготовленные»…

Крокодил… Он. Вот лапа, вот вторая лапа, чудовищное брюхо песок взрывает… Выползает. Но каменный, определенно, он каменный…

Вьюки и один из шатров исчезли под медленно ворочающейся живой скалой. Беспомощному бедолаге-верблюду тоже не повезло, как не брыкал голенастыми ногами, вскочить не удалось, зацепило, вмяло в песок…

Крокодил… да нет, крокодил — это нормально. После скорпионов и кобр, остаться без явления крокодила было бы как-то ущербно. Размер, конечно, внушает… Обычно с танком или броненосцем сравнивают, но тут где-то посредине. Фюзеляж «дугласа» с оттяпанными крыльями и кривыми шасси-переростками. Но он же вроде не совсем каменный? Что-то от живого осталось, цвет шкуры — как минимум… Вернее, полукаменный, очевидно же…

Катрин сохраняла полное хладнокровье, поскольку монстр находился в отдалении, «задней левой полусферой» к наблюдательнице, и, похоже, девушку не видел. Собственно, он вообще людей и верблюдов игнорировал: с трудом ворочая шеей — хрустело крайне немузыкально — пытался кого-то высмотреть. Или вынюхать?

Сквозь вопли людей и рев спасающихся мозоленогих донесся выстрел. Бесстрашная переводчица (совсем от страха ошалевшая) разрядила в монстра пистолетик. Каменное пресмыкающееся этого оскорбления не заметило, зато охранитель-возлюбленный отрезвил толмачку подзатыльником вполне семейного характера и потащил подружку прочь. Нужно признать, пауза, когда медлительное чудовище пыталось осмотреться, дала шанс на спасение остаткам каравана — все кто мог, вскочили на ноги и дали деру.

— Эй, мля! — до Катрин, наконец дошло, в чем истинная опасность. Судя по всему, страдающий остеохондрозом и близорукостью ящер юрких людей просто не догонит. А вот тотальная утеря проводников, воды и транспорта…

Архе-зэка и штуцер устремились наперерез беглецам. Маневр выглядел малообещающим — и бедуины, и верблюды разбегались в разные стороны, абсолютно неупорядоченно. Утвердившись на ногах, дромадеры показали, что они не особо медлительные. Напуганы животные были жутко, удирающие погонщики пытались перехватить нескольких животных, кому-то удалось схватить веревку привязи. Хруст камней на месте бывшего оазиса подхлестывал беглецов…

— Стоять! — заорала Катрин ближайшему счастливчику, уцепившему клочкастого верблюда. — Стой, сын одногорбого шайтана! Стрелять буду!

Резвый бедуин обернулся и крикнул что-то краткое и, видимо, невежливое. Останавливаться он не собирался.

Катрин приложилась. Убивать погонщика было бессмысленно, но пугануть стоило. Вдруг подействует? Конечно, при однозарядной системе вооружения свист пули над ухом скорее ободряет бегущего, чем тормозит. Но самозарядки тут нет…

Пф-бах! — сказал штуцер.

Бедуин пригнулся, оглянулся, ходу не сбавил. Вот черт! Бесспорно, в одиночку Катрин догнала бы беглеца даже по этой малоподходящей для забега каменистой поверхности. Но дезертир в спарке с верблюдам: там шесть ног и возможность взаимного подбуксирования. Эх, ушел транспорт. Может, позже одумаются и вернутся? Вряд ли, каменное чудовище любые мыслишки о договорах-гонорарах повышибло. С другой стороны…

Катрин притормозила бег, но тут наперерез верблюду и погонщику метнулось что-то мелкое. Оборзевшая Дикси! Бедуин от неожиданности шарахнулся, потом узнал шавку, и попытался отфутболить никчемную крысо-собаку ударом ноги. Но эксклюзивная сука цену себе знала, на мелочи размениваться не собиралась. Какой еще кочевник?! Сандалии и мозолистые пятки кусать? Не унижайте такой добычей. Покрупней нам, покрупней!

Непонятно, вел ли собаченцию тонкий расчет и хищный инстинкт, или случайно получилось, но прыгнула Дикси, метя в пах верблюду. Любой самец таких сюрпризов не любит, и дромадеры исключением не являются. Допрыгнуть мелкая собака не допрыгнула, но верблюд шарахнулся, рванул погонщика в сторону, тот не удержался на ногах, бухнулся и покатился, веревка захлестнула копыто дромадеру…

Когда Катрин притрусила к месту битвы, Дикси бегала вокруг поверженных противников и злорадно тявкала. Те — и четвероногий, и двуногий — стонали. Падение вышло внезапным, оба порядком расшиблись.

— Вот это охота, так охота! — отдуваясь, одобрила специалистка по походному животноводству. — А то крысы… Не твой масштаб!

Дикси собралась победно взвыть, но прижала уши — до беглецов донесся каменный хруст…

Погоня успела увести талантливую охотничью собаку и архе-зэка почти на километр от бывшего озерца. Но видно и отсюда было недурно.

Чудовище передвигалось томительно-медленно, казалось, лапы его вообще не держат. Ползучая скала, издали почти утерявшая свои животные очертания. Катрин казалось, что хвост крокодила слишком куцый, видимо, не весь удалось из песчаной могилы вытащить. Но ползет, осколок древнего мира…

Куда полз крокодил, было понятно. Вернее, к кому. Вейль стоял у границы желтого песчаного круга — остатки яркой линзы четко выделялись посреди спекшейся пустынной серости. Крошечная по сравнению с полу-живым камнем фигурка оставалась абсолютно спокойной. Катрин догадывалась что произойдет. И отчего-то было грустно…

Крокодил замер, достигнув границы песка. Попытался разинуть пасть — вот это издали разглядеть было трудно, лишь угадывалось. Но, кажется, с пасти ящер и начал рассыпаться. Донесся грохот камней, постепенно умолкающий, превращающийся в шорох. Вейль, так и не сдвинувшийся с места, толкнул ногой докатившийся до него каменный обломок.

Катрин уверилась, что ненавидит шефа. За самоуверенность и еще за тысячу вещей.

— Все, кончено представление. Антракт! — буркнула архе-зэка. — Эй, подъем.

Верблюд и погонщик, заворожено наблюдавшие за финалом гибели оазиса, непонимающе глянули на нее. Катрин жестом показала: поднимаемся и возвращаемся. Бедуин изумленно открыл рот, закрыл рот, наконец заговорил, и довольно эмоционально. Чаще повторялось какое-то «сегкхар», а жестикуляция наглядно демонстрировала желание представителя местного населения никогда к месту бывшего колодца не возвращаться и забыть это проклятое место. Бедуин предлагал глупой фрэнч-мадам сделать то же самое. Видимо, искренне предлагал, благородно забыв