Сатанисты, сектанты и ученые по танатологии многое бы отдали за свитки, заполненные магическими, напоминающими вычерченные жесты, буквами «Некрономника» — книги мертвых. Леонид Кузьмич Клунс, повешенный в таганрогской роще Дубки, по странному стечению обстоятельств этими свитками обладал и еще при жизни отчетливо понимал, что это обладание выйдет ему боком. Вышло, как оказалось, не боком а шеей, петлей и дубовой веткой…

Леонид Кузьмич Клунс был сатанистом, главой московской секты «Воины Антихриста», члены которой в основном состояли из молодежи мажорного происхождения, отвергнутых рыночной экономикой ученых предпенсионного возраста и свихнувшихся на почве сексуальной неудовлетворенности девиц, склонных к истерическому проявлению интеллекта-поэзии. Леонид Кузьмич делал со своей паствой все, что ему хотелось, они почитали Клунса за тень Дьявола и совершали при этом обычную для всех сатанистов ошибку, считая Дьявола самостоятельной фигурой, хотя на самом деле он и есть самая главная тень Земли — тень Бога. Леониду Кузьмичу несли дары, совершали ради него жертвоприношения, не менее трех юных прихожанок каждую ночь согревали его постель.

Секта «Воины Антихриста» возникла двести лет назад, и возникла почему-то не в христианской стране, а в джунглях Вьетнама, среди мыонгов. Во Вьетнаме и находятся в нынешнее время верховные жрецы секты, носящие на шее отличительный знак — золотую черепаху. Именно такой черепахи был удостоен на пике своей славы Леонид Кузьмич Клунс. Ему вручил ее Чоши Ли, бывший капитан освободительной армии, во время вьетнамо-американской войны приехавший по делам в Москву и забывший уехать из нее. Это его вместе с Тассовым убили автоматной очередью неподалеку от ВВЦ, и, как оказалось, Тассов в этом жестоком шоу был случайным пассажиром…

Хонда в те далекие годы был еще не Хондой, а Шон Тинем, а членом секты стал со дня своего рождения. Его вера в людей, носящих на шее золотую черепаху, была безоговорочной, поэтому, ограбив и убив московского коллекционера корейского происхождения, он отдал Чоши Ли самые ценные вещи: свиток «Некрономника», кривой крест, символизирующий неизбежность и круговоротность проклятия, сделанный из прожилочного золота, и ритуальную чашу Бафомета из голубой глины, покрытой литурийской сверхпрочной эмалью. Собственно говоря, Шон Тинь и приехал в Россию для того, чтобы забрать эти предметы у коллекционера-корейца любым способом. Он выбрал убийство и ограбление.

«Некрономник» и предметы сатанинского культа попали в руки москвича неисповедимыми путями Неудачи, принявшей в самом начале образ Везения. В семидесятые годы он был первым и, по всей видимости, единственным диггером. В те годы за спуск в подземные тайны Москвы можно было утратить свободу лет на пятнадцать с последующим поражением в правах. Канализационными, природными и чуть ли не археологическими путями, где передвигаясь во весь рост, где согнувшись, где ползком, а где и прорывая новые, то есть хорошо-засыпанные землей старые ходы, он умудрился добраться до Кремля и ходить под ним беспрепятственно. Однажды коллекционер наткнулся на скрученные и толстые корни дерева над головой. Став под ними, он почувствовал приятное головокружение и непонятную, парадоксально-угрожающую радость, он стал хихикать и приплясывать, чувствуя, что магическая корневая аура всячески поощряет его на впадение в экстаз шаманизма, и неожиданно провалился еще глубже под землю. Над его головой был центр территории Кремля, а точнее, Грановитая палата, а вокруг подвальные и белые стены какого-то ушедшего в небытие здания. Кореец московской национальности мало того что был фанатичным коллекционером «предметов старины былинной», но еще и кандидатом археологических наук, поэтому сразу понял, куда провалился: это была пропавшая библиотека Ивана Грозного. В нишах-сотах лежали многочисленные свитки, береста, папирусы, деревянные дощечки с ведическими письменами, книги, написанные на выделанной шкуре теленка и уложенные в массивные шкатулки, и более привычные для глаза, на бумаге и под тяжелой с золотыми обручами обложкой. А еще в нишах лежали золотые и серебряные чаши, подносы, ларцы, предметы всевозможных культов. Коллекционер выбрал себе странной конфигурации крест, красивую ценную чашу работы литургийских мастеров и неброский цилиндр из желтоватого металла. Уложив выбранные предметы в рюкзак, он с помощью спелеологических приспособлений сумел через шесть часов выбраться на поверхность, оказавшись в районе заброшенного пустыря…

Несколько дней после подземного путешествия коллекционер отдыхал у себя на даче в Мамонтовке, а когда вернулся и зашел на пустырь, оказалось, что он зачищен бульдозерами, засыпан щебенкой, закатан асфальтом и окружен забором с железными воротами посередине, над которыми можно было прочесть надпись «Автобаза № 4. Филиал». На площадке стояли четыре грузовика, одна начальственная «Волга» и автобус для мазохистов «Кубань»…

Прошли годы. Коллекционер уже был членом Академии наук, когда к нему пришел Шон Тинь и убил во время ограбления, передав крест, чашу и металлический цилиндр на временное хранение Чоши Ли. Но временность затянулась на много лет благодаря вышедшему на его след Хромову. Шон Тинь отправился по этапу в Мордовию. В лагере у него напрочь исчезла вера в людей и какая-либо привязанность к Вьетнаму, что и неудивительно: в России обрусевают все кому не лень. В конце концов Шон Тиню удалось заинтересовать собой ФСБ, и те, немного подумав, выпустили его, строго наказав: «Следи за Черкизовским рынком, там полно твоих земляков, и самое главное, не забывай об информации, добывай ее в поте лица». Мелочь, конечно, для масштабов ФСБ, но что поделаешь, там работают люди, склонные к любознательности, надо заметить, весьма изощренной.

После тюрьмы Шон Тинь начал поиски Чоши Ли, но тот уже был мертв — не нашел в себе достаточных сил устоять перед хлестким обаянием автоматной очереди. Тассов Ананий погиб с ним не потому, что был ученым, работающим на ГРУ, а потому, что оказался соседом по лестничной площадке. Чоши Ли пригласил его «попробовать настоящей вьетнамской кузни», но по пути они встретились с «товарищем» «АКМ», который, приветствуя вьетнамского друга, не захотел обойти вниманием и Тассова, промежду прочим мазнув приветом и его…

Чоши Ли, контролировавший до Шон Тиня вьетнамскую диаспору Черкизовского рынка, тоже доверял людям золотой черепахи и поэтому хранил кривой крест, чашу Бафомета и «Некрономник» у своего единоверца, Клунса Леонида Кузьмича. Леонид Кузьмич так хорошо осознал долларовую стоимость раритета, что не пожалел пообещать тридцать тысяч долларов киллеру, которым оказался примкнувший к секте «Воины Антихриста» контуженый спецназовец, если тот устранит Чоши Ли. После выполнения заказа спецназовец пришел к Леониду Кузьмичу за расчетом, и тот, протянув ему чашу Бафомета с вином, произнес:

— Святое черное причастие, выпей.

Спецназовец был не просто контуженым, а сильно контуженным, он выпил и сразу умер. Леониду Кузьмичу ничего не стоило объяснить двум крепким прихожанам, что солдат умер от счастья и его следует так закопать, чтобы никто и не нашел. Через некоторое время Клунс вспомнил о малой родине и стал тяготиться жизнью в Москве, чувствуя себя дискомфортно: слишком, на его взгляд, в ней было много азиатов, и все чаще они попадались ему на глаза. Немного поразмышляв, Леонид Кузьмич свернул дела и, велев своей пастве ждать его возвращения, уехал в Таганрог. К этому времени ФСБ уже вовсю интересовалась сектой и Клунсом. Дав ему уехать, ФСБ накрыла прихожан, выяснила судьбу убитого спецназовца, привязала его отпечатки к отпечаткам, обнаруженным на прикладе грубияна и хама «АКМ», убившего Тассова и