— Единственное, что мы можем сделать, — сказал ему на прощание начальник Управления генерал Пивоваров, — это издали аккуратно понаблюдать за ВВЦ. Вам же надо позаботиться о своей личной охране.

— Да есть у меня охрана — вневедомственная, — отмахнулся Виктор Михайлович.

— Это чепуха. Нужны профессионалы. В Москве достаточно частных охранных агентств, могу порекомендовать лучшее из них — БОКС. Там работают профи из бывшей «девятки» КГБ, они знают свое дело.

— БОКС — это…

— Бюро охраны коммерческих структур. Его начальник, Петр Петрович Васильев, мой друг, мы с ним в свое время хорошо… э-э… поработали в разных местах.

Виктор Михайлович с грустью кивнул. Он никогда не думал, что ему понадобятся телохранители, но дело поворачивалось таким образом, что надо было принимать предлагавшиеся условия игры. Появившиеся в последнее время у Савагова бронированный «Мерседес», джип сопровождения и круглосуточная охрана указывали на реальность угроз. Савагов боялся ответных акций гендиректора, и одно это уже говорило о его принадлежности к преступной группировке. Только главари таких организаций первым делом окружали себя «шестерочным» аппаратом и крутой охраной.

Однако и после разговора с главой УФСБ Виктор Михайлович не сразу решился привлечь к охране комплекса и себя лично частные охранные фирмы. Ему казалось стыдным прятаться за спины телохранителей и вообще чего-то бояться. Он не делал ничего дурного и радел за интересы страны и вверенного ему объекта, а не за личные интересы. Надо было работать, а не строить бастионы и ждать выстрела в спину.

В июне Савагов предложил привлечь к разработке концептуального проекта развития ВВЦ французскую фирму «Пари-Шато», якобы являющуюся мировым лидером выставочной индустрии. Виктор Михайлович не согласился, предложив привлечь отечественных дизайнеров и разработчиков. Взбешенный Савагов покинул совещание в кабинете гендиректора, посвященное возможному превращению ВВЦ в один из крупнейших выставочных комплексов мира. Но потом, когда оно закончилось и руководители подразделений разошлись по рабочим местам, Савагов вернулся в кабинет директора в сопровождении двух рослых телохранителей.

— Значит, вы принципиально отказываетесь передать мне полномочия для реструктуризации Центра? — осведомился он с характерным кавказским акцентом.

— Не вижу смысла, — сухо ответил Виктор Михайлович, досадуя, что отпустил второго заместителя, ближайшего друга и помощника. — Реконструкция комплекса — прерогатива гендиректора, а не его заместителей.

— Но в Комитет избран я, а не вы!

— Это не меняет существа дела. Предложенная вами схема управления проектом подготовки ЭКСПО представляется мне сомнительной. Да и не только мне, но и независимым экспертам. В расчетах эффективности проекта вы приняли явно заниженную ставку дисконтирования.

— Какое это имеет значение? — повысил голос Савагов. — Вы не сможете довести до конца начатую перестройку! Только я превращу ВВЦ в город-парк с неповторимой ландшафтной архитектурой! Уходите на пенсию, здоровее будете!

— Вы мне угрожаете? — нахмурился Виктор Михайлович.

— Вот именно! — рявкнул Савагов. — Не стойте у меня на пути! Это может плохо закончиться! Если через два дня вы…

В кабинет заглянул секретарь Курыло, обеспокоенный просочившимися сквозь двери криками.

— Проводи уважаемых гостей, Костя, — обратился к нему Виктор Михайлович. — Им надо отдохнуть и успокоиться. Предложи кофе и соки.

— Я т-тэбэ п-прэдложу! — выговорил Савагов, направляясь к выходу. — Т-ты у мэнэ з-запомнышь!..

Телохранитель плечом сбил секретаря с ног, вышел вслед за боссом, саданув дверью так, что она едва не слетела с петель.

— Что это с ним? — растерянно посмотрел на директора щуплый секретарь, держась за плечо. — Какая муха его укусила?

— Эта муха — жажда власти, — вздохнул Виктор Михайлович, переживая неуютное чувство обреченности. Зам не собирался уступать и явно шел на конфликт, чувствуя за спиной поддержку своего криминального клана. Надо было что-то предпринимать.

— Там женщина к вам на прием просится, — вспомнил секретарь, поднимаясь с пола.

— Зови, — кивнул Курыло, пытаясь настроиться на рабочий лад. Визит заместителя выбил его из колеи, работать не хотелось, хотелось бросить все и уехать куда глаза глядят.

Костя вышел. Через минуту в кабинет робко вошла миловидная женщина лет сорока, худенькая, сероглазая. Стиснув руками сумочку, она сделала вперед два шага и остановилась.

— Слушаю вас, — проговорил Виктор Михайлович. — Проходите, присаживайтесь.

Женщина помотала головой, судорожно вздохнула.

— Извините, что отрываю вас от дел. Но у меня… пропала дочь…

Курыло вздернул брови.

— Вы, наверное, ошиблись адресом. Вам следовало обратиться в милицию. Где пропала ваша дочь, когда?

— Здесь, на ВДНХ… то есть на ВВЦ… пошла с подружкой, у вас сейчас выставка художественных ремесел… и не вернулась… еще вчера. Я думала, она у подружки осталась, позвонила, а Лиля — так зовут ее подружку — тоже домой не пришла.

— Сколько же лет вашей дочке?

— Восемнадцать…

— А вы уверены, что они были на территории ВВЦ?

— Конечно, Маша позвонила, сказала, что они еще зайдут в кафе и покатаются на аттракционах… и не пришла!

В глазах посетительницы набухли слезы.

— Помогите, пожалуйста.

— Та-ак, понятно, — протянул Виктор Михайлович в некоторой растерянности. — И все же вы пришли не по адресу. Я сейчас позвоню начальнику отделения милиции, он вас примет, и вы расскажете все, что знаете. Успокойтесь, найдется ваша дочь, не маленькая уже. ВВЦ — не тайга, тут невозможно потеряться. Хотя я думаю, что она просто гостит у друзей.

— У нее нет друзей, только подружка Лиля.

— Ничего, все будет хорошо. — Виктор Михайлович вызвал секретаря. — Костя, проводи женщину в отделение, я позвоню Карпову, он ее примет.

Посетительница вышла, прошептав «спасибо».

Директор снова остался один, не придав особого значения визиту. Восемнадцатилетние девочки-девушки запросто могли преподнести сюрприз родителям, заночевав у знакомых мальчиков, и только для матерей и отцов это всегда являлось неожиданностью, громом среди ясного неба.

Отвлек Виктора Михайловича от горестных размышлений звонок телефона. Поговорив с начальником отделения милиции, располагавшегося на территории ВВЦ, Курыло занялся делами, увлекся и до вечера уже не вспоминал о тяжелом разговоре с заместителем. В начале девятого он позвонил жене, предупредил, что голоден, и поехал домой.

Жил Виктор Михайлович в доме улучшенной планировки на улице Островитянова, куда переехал совсем недавно из Мытищ, где у него была двухкомнатная квартира в старой пятиэтажке. Новый дом был построен в форме шестигранной башни со стеклянными верандами и являл собой последнее слово в градостроительной архитектуре. Въезд на его территорию охранялся, кроме того, в подъезде дежурил сторож-консьерж, поэтому попасть в дом человеку с улицы было непросто. И тем не менее посторонние люди прошли охранные кордоны дома свободно и встретили Виктора Михайловича на лифтовой площадке, у двери в жилую секцию, куда выходили двери пяти квартир; квартира Виктора Михайловича располагалась на двенадцатом этаже дома.