что провели в Политбюро разделение фронтов, чтобы Вы исключительно занялись Врангелем. В связи с восстаниями, особенно на Кубани, а затем в Сибири, опасность Врангеля становится громадной…»[243] И хотя в телеграмме Ленина речь шла о проблеме оперативно-стратегического масштаба (выделение крымского участка Юго-Западного фронта в самостоятельный новый фронт), о необходимости срочно преодолеть громадную опасность, Сталин счел возможным в своем ответе свести все к мелкому личному вопросу.

Он телеграфировал Ленину:

«…Вашу записку о разделении фронтов получил, не следовало бы Политбюро заниматься пустяками. Я могу работать на фронте еще максимум две недели, нужен отдых, поищите заместителя…»[244]

Этот «каприз» Сталина надолго отодвинул формирование самостоятельного антиврангелевского фронта.

А вот как ловко изображен этот эпизод в статье Ворошилова: сначала процитирована только первая фраза ленинской шифровки, и тут же черным по белому написано: «Товарищ Сталин организует новый фронт, намечает план уничтожения Врангеля».[245]

Еще более тяжелые последствия повлек за собой неожиданный «зигзаг» в суждениях и решениях в тот напряженный момент советско-польской войны, когда войска Западного фронта уже непосредственно угрожали Варшаве, а войска Юго-Западного фронта завязали бои на ближних подступах к Львову. Поскольку Западный фронт, наносивший главный удар, вышел на подступы к польской столице значительно ослабленным длительными наступательными боями, 2 августа 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение срочно передать Западному фронту из Юго-Западного фронта 1-ю Конную и две общевойсковые армии. Как член Политбюро, Сталин согласился с этим решением. Но когда 3 августа главком послал директиву командованию ЮЗФ и командующий ЮЗФ А. И. Егоров отдал приказ о передаче этих армий, Сталин неожиданно отказался подписать этот приказ. А без подписи обоих членов реввоенсовета приказ командующего силы не имел.

Несмотря на повторные требования и директивы главкома, Сталин, ссылаясь на различные надуманные причины, упорно отказывался поставить свою подпись под приказом. Конфликт затянулся на две недели.

Этим воспользовалось командование противника. Польские войска перешли в контрнаступление, нанесли мощный удар по ослабленным частям Красной Армии и вынудили ее к отступлению.

Собственной рукой внес И. В. Сталин в текст своей же Краткой биографии оценку своего же полководческого искусства, проявленного на фронтах гражданской войны. Он написал:

«С гениальной прозорливостью разгадывал товарищ Сталин планы врага и отражал их. В сражениях, в которых товарищ Сталин руководил советскими войсками, воплощены выдающиеся образцы военного оперативного искусства».

Каждый непредубежденный читатель поймет, насколько далеко от истины это самовосхваление.

Липицкий С. В. ─

доктор исторических

наук

Юренев Константин Константинович

Годы жизни: 1888―1938. Член партии с 1905 г. В 1917 г. член Петроградского ВРК, делегат II съезда Советов, член ВЦИК 2-го созыва. В сентябре 1918 г. — Июле 1919 г. член РВСР…

(Энциклопедия «Гражданская война и военная интервенция в СССР». 1987).

О Константине Константиновиче Юреневе (настоящая фамилия Кротовский) нет ни книг, ни статей. Есть только несколько биографических справок в различных энциклопедиях, в общем, повторяющих одна другую. Источником, послужившим основой всех этих справочных материалов, была автобиография Юренева, опубликованная в 41-м томе энциклопедии Гранат в разделе «Деятели СССР и Октябрьской революции».

Автобиография начиналась так: «…родился в 1888 г. в г. Двинске Витебской губернии. Отец служил сторожем на ст. Двинск… Образование я получил в Двинском реальном училище. В 1904 г. впервые вошел в нелегальные кружки учащихся и посещал отдельные собрания местной социал-демократической организации…»

Двинск… Это и родной город Юренева (ныне Даугавпилс Латвийской ССР), и название его первой большой работы, опубликованной журналом «Пролетарская революция» в 1922―1923 годах.

Ко времени 1904―1905 годов Двинск уже имел довольно значительную кожевенную промышленность (заводы Грилихеса, Закгейма и т. д.), спичечную (крупная фабрика Закса), табачную. Крупные кадры рабочих были сосредоточены в Риго-Орловских железнодорожных мастерских (3,5 тысячи рабочих) и в железнодорожном депо.

С точки зрения интересов революционной работы Двинск являлся важным пунктом еще и потому, что в нем квартировали целая пехотная дивизия и дивизионы крепостной и полевой артиллерии. Важен был Двинск и со стратегически-революционной точки зрения, как узел железных дорог на Варшаву, Петербург, Ригу.

О своем вступлении в социал-демократическую организацию Юренев не пишет, но в упомянутой работе есть примечательная фраза: «В 1904 году (конец) в работу вошла целая группа интеллигентной молодежи. Часть ее работала активно в качестве организаторов, агитаторов и пропагандистов; часть оказывала пассивную помощь (хранение литературы, явочные квартиры)». О себе Юренев здесь не говорит, но из последующего изложения можно понять, что он принадлежал к первой, активной части.

Как вспоминал впоследствии Юренев, «Двинская организация ко времени 1905 г. насчитывала в своих рядах несколько сот человек. По своему социальному составу она была пролетарски-ремесленной. Руководящими верхами ее являлись в подавляющем большинстве случаев интеллигенты-учащиеся (студенты, реалисты). Верховодили всем так называемые „профессиональные революционеры“ — мученики и герои партии и революции, вынесшие на своих плечах всю тяжесть руководящей работы в годы массового революционного движения». Особую роль в судьбе молодого революционера сыграл один из «профессионалов» — Д. З. Мануильский, направленный ЦК РСДРП в Двинск в ноябре 1905 года и работавший там под кличкой Мефодий. По словам Юренева, он пользовался наибольшей популярностью в массах среди всех членов комитета; не случайно его называли «обер-агитатором» Двинска. «Брал Мефодий пафосом и юмором, которым искрились его от „широкого сердца“ произносимые речи. Как руководитель агитаторской школы Мефодий тоже был вполне на месте», — писал впоследствии Юренев. Одним из членов этой «школы» был и Костя Кротовский.

Важным направлением в деятельности Двинской организации была работа среди солдат. Ее стали вести уже с 1905 года, хотя, как вспоминал Юренев, «трудность военно-революционной работы в то время была очень велика. Связей с солдатской массой почти не было», но постепенно «организации удалось приобрести довольно значительный круг знакомств и связей с военной средой». Вместе с тем «до начала 1906 года военная работа в Двинске не носила организованного характера и особой „военно-революционной организации при Двинском комитете РСДРП“ не существовало». Положение стало меняться с января 1906 года, когда в Двинск вернулась из Маньчжурии боевая дивизия. «Комитету очень скоро удалось наладить хорошие связи с артиллеристами, пехотинцами. Не только в каждом полку, но и в батальонах, ротах имелись группы наших товарищей. Основной скрепой организации был „ротный комитет“. Если в роте было много организованных, то „комитет“ избирался, в случае же, если их было 2―3 человека, они и составляли комитет. Собрание представителей рот выбирало батальонный комитет, а иногда, если в батальонах было мало ротных организаций, — прямо полковой. Председатели полковых комитетов и отдельных специальных частей войск (артиллерия, саперы) „составляли“ центр военной организации…

Настроение солдатской массы было очень революционное.