В ряде захоронений X века с явно скандинавскими материальными компонентами обнаружены положенные парами мужчины и женщины. Позы умерших трудно интерпретировать, но они предполагают интимные отношения при жизни и, более того, явное стремление запечатлеть эти отношения в посмертии. Например, в Шестовицком могильнике близ Чернигова (Украина) в погребальной камере найден мужчина, левой рукой обнимающий лежащую рядом с ним женщину; оба одеты в восточную одежду. В Подгорцах близ Львова похоронен мужчина со скандинавским оружием, держащий женщину под руку. В другой могиле из того же комплекса пара держится за руки. В некоторых случаях женщины значительно меньше мужчин — возможно, это девочки-подростки. Что это — проявления привязанности, собственнические жесты, свидетельство близости, или принуждения, или каких-то иных отношений?

Жизнь на востоке приносила скандинавам Киевской Руси (так же, как обитателям других колоний викингов) новые вызовы и новые возможности. Культурные особенности и общественные нормы в условиях пограничного образа жизни получали уникальное развитие — например, было высказано предположение, что женщины в группах странствующих торговцев на востоке могли усваивать новые роли. Женщины русов несколько раз упоминаются в сочинении ибн Фадлана, который описывает лично виденные им костюмы и украшения. Из его слов мы заключаем, что группы скандинавских торговцев, направляющиеся на юг в Византийскую империю, путешествовали с семьями — точно так же, как крупные разбойные флотилии в Европе в IX веке. Это любопытное наблюдение пока еще не было должным образом изучено. Разумеется, интимные и семейные связи в таких условиях могли принимать самые разные формы. Живший в конце IX века знаменитый викинг по имени Гейрмунд Хьёрсон был сыном норвежского торговца и женщины из народа самоедов из Северной Сибири. Он был таким смуглым и имел настолько необычную внешность, что получил прозвище heljarskinn, «Чернокожий». При этом он не только не страдал от общественного презрения, но и стал одним из выдающихся людей Исландии.

Со временем речной мир русов кардинально изменился — от арены деятельности странствующих торговцев voyageurs до могущественной державы, в конечном итоге сыгравшей роль в эволюции России. Решающий сдвиг произошел в конце X века, когда архонт (военачальник) Руси Владимир взял в жены византийскую принцессу, принял крещение и объявил христианство государственной религией. Тяготение русов к византийскому миру прослеживается и далее. Тот факт, что они стали называть новоприбывших из Скандинавии словом «варяги», указывает на явное стремление дистанцироваться от своих балтийских корней: Киевское государство создавало свое будущее и вместе с тем, по-видимому, аккуратно переписывало прошлое. К концу эпохи викингов земли Киевской Руси простирались от Черного моря до Ладожского озера.

Достигнув Византийской империи и юго-восточного побережья Каспийского моря, скандинавы оказались на пороге великого халифата Аббасидов. На пике своего могущества в IX веке правители Багдада владели огромной территорией, протянувшейся от современного Туниса до современного Узбекистана.

Неизвестно, сколько в точности скандинавов побывало во внутренних землях халифата, но некоторым из них это определенно удалось. Ряд рунических надписей увековечивает память людей, совершивших путешествие в Серкланд — «Сарацинскую землю»; это же место упомянуто на Ингваровых камнях. Туманный термин обозначал, по-видимому, настолько же туманное и бесконечно далекое место — во всяком случае, таким оно должно было представляться с порога шведской усадьбы. Суть этого названия так же неясна, как названия русов, но, судя по всему, Серкландом называли некую страну «далеко на востоке», при этом подразумевался скорее Арабский Восток.

Уже в 840-х годах в своей «Книге путей и стран» арабский географ ибн Хордадбех отмечал, что купцы-русы привозили в Багдад свои товары по суше на верблюдах с побережья Каспийского моря. С ними были славяне, выступавшие переводчиками, когда русы хотели поговорить с арабами, но, судя по ряду признаков, некоторые скандинавы сами говорили по-арабски. Письменность была частью их визуальной культуры — они делали пометки (обычно неверные) на торговых гирьках, показывая, каким якобы должен быть «правильный» вес. В Багдаде, продолжает ибн Хордадбех, русы притворялись христианами, поскольку с тех, кто поклонялся одному богу, брали меньше налога. Из этого можно сделать вывод, что даже в сердце Ближнего Востока им удалось достаточно быстро сориентироваться в местных порядках, чтобы суметь обойти систему. Судя по всему, к началу IX века русы были уже хорошо известны в регионе Каспийского моря и к северу от Кавказа.

Вероятно, Багдад производил на скандинавов не менее ошеломляющее впечатление, чем Константинополь. Город был основан Аббасидами в начале 760-х годов и поэтому оставался еще относительно молодым. По дороге к нему путешественники сначала проезжали через обширные предместья с искусственными каналами, несущими драгоценную воду из реки Тигр. В сам город, опоясанный двойными стенами, вели четверо монументальных ворот. Внутри под защитой городских укреплений располагались двумя концентрическими кольцами главные торговые и жилые районы. В центре, окруженные необыкновенными садами, стояли дворец халифа, административные здания и главная мечеть. В IX веке на пике расцвета в Багдаде и его пригородах проживало до девятисот тысяч человек, что делало его на тот момент одним из крупнейших городов мира — даже больше, чем Константинополь.

Скандинавские контакты с халифатом оставили мало материальных следов, но те, что есть, наводят на драматические мысли. Надпись на довольно невзрачном руническом камне из Стора-Риттерне в шведском Вестманланде упоминает место с весьма необычным названием:

По мнению ученых, последнее слово — древнескандинавский вариант названия Хорезма, оазиса к югу от Аральского моря на территории современного Узбекистана. Судя по всему, молодой человек из усадьбы на озере Меларен проделал очень долгий путь. Скромность камня говорит о том, что такое путешествие не считали чем-то из ряда вон выходящим — оно было вполне обычным. Более того, сам факт существования камня свидетельствует не только о том, что приключение юноши окончилось трагически, но и о том, что кто-то все же вернулся и рассказал об этом его родным. Как многие подобные памятники, камень был установлен в отсутствие тела; в Швецию вернулась история человека, но не сам человек.

Находки множества импортных арабских предметов, часто с надписями религиозного содержания, натолкнули некоторых ученых на мысль о побывавшей в Скандинавии безуспешной мусульманской миссии. Археологи обнаружили в Швеции и на Аландских островах кадило и несколько бронзовых фляг, все с исламскими религиозными надписями. Возможно, изначально фляги имели какую-то связанную с богослужением функцию — например, в них очищали воду для омовения перед молитвой. Стоит упомянуть и о том, что на каждой арабской монете имелось обращение к Богу. Хотя эта гипотеза труднодоказуема, в целом она вписывается в общую картину — известно, что аналогичные усилия были приложены ради обращения в ислам степных народов.