– Не могу сказать точно. Поверхностное сканирование не подтверждает этой догадки. Но для более точного решения мне нужно побывать там лично.

– Надеюсь, нам представится такая возможность. Это все?

– Нет. Я согласен с младшим мэтром. Между графом и Каспаром есть какая-то напряженность. Возможно, они не во всем действуют вместе. А, возможно, вообще ни в чем. Это можно будет использовать.

– По крайней мере, у него обе руки на месте.

– Но я не помню, чтобы он был левшой.

– Вы встречались раньше, чтобы помнить такие подробности?

– Эпизодически.

– Тогда почему ты должен помнить такое?

– Это связано с одной давней теорией, которая гласила, что чародеи-левши имеют особые способности в неизведанной неклассической школе волшебства. В свое время все ученики Цитадели с подобной особенностью были вписаны в подробные списки, и за ними велось пристальное наблюдение. Не припомню там имени мэтра Грейна.

– Значит ли это, что он мог использовать иллюзию, скрывая увечье, нанесенное драконом? – уточнил Джошуа.

– Это возможно. Но тогда это должно беспокоить нас еще больше, ибо чары его столь сильны, что эту иллюзию мы не смогли ни почувствовать, ни просканировать, а значит, мэтр Грейн может оказаться весьма опасным.

– Насколько опасным? Ты сможешь с ним справиться в случае конфронтации?

– Ты же знаешь, Кай, я никогда не переоцениваю мои силы, поэтому мой профессиональный совет будет таким – лучше оттягивать выяснение боевой квалификации мэтра Грейна как можно дольше.

– Ты меня не успокоил.

– Мне искренне жаль.

– А что с этими антимагическими амулетами, которыми так пугал тебя Тирбо? Насколько они сдерживают тебя или Грейна?

– Как ты знаешь, сдерживающие антимагические конструкции делятся на два вида: природные и сотворенные. Такие металлы, например, как кварторит, вызывают у людей, склонных к волшебству, жестокую аллергию и снижают их способность к чарам до минимума, хотя тут все довольно индивидуально.

– Судя по тому, что тебя и младшего мэтра не разбили насморк и другие недуги, здесь такого металла нет.

– С определенной долей уверенности могу сказать, что да.

– Значит, мы имеем дело с сотворенными предметами. И кто же их автор? Предположу, что Грейн.

– Часть из них, конечно, сотворена им. Но не вся. Я узнал не все метки изготовителя, но могу предположить, что над замком графа трудились не менее трех различных крупных контор.

– Что и навело тебя на мысль о внутренних дрязгах Кафаса и Грейна?

– Отчасти. Каспар наводил защиту от несанкционированной магии, а граф, судя по всему, наводил защиту от Каспара.

– Значит, вы с Джошуа стеснены действием сразу нескольких защитных амулетов? Это нехорошая новость. Одно радует, что и Грейн ограничен амулетами графа.

– И да, и нет. Грейн не особо стеснен ими, как, впрочем, и мы с младшим мэтром.

– Почему же?

– Потому что, устанавливая свои, граф нарушил главное правило эксплуатации. Он разместил на одной территории предметы со схожими зарядами и одной функцией. И таким образом обеспечил им непрерывное взаимодействие. Большая часть их энергии уходит на взаимную нейтрализацию, что практически не оставляет сдерживающих мер для настоящего волшебства. Какие-нибудь простые заклинания, например, отравления или приворота, еще могут быть остановлены, но если кто-нибудь – скажем, я, – решит шарахнуть его сиятельство молнией посреди тронного зала, меня ничто не остановит.

– И этого Грейн точно не мог не знать?

– Если он умудрился получить посох, то да. Пусть и не использует его по какой-то причине.

– А по какой? Есть предположения?

– Множество, и ни одно из них мне не нравится.

– Например?

– Например, что он так могуч, что не только может скрыть свой потенциал, но и не нуждается в проводниках для чар.

– Умеешь ты подбодрить.

В дверь громко постучали.

Паки недовольно заворочался.

– Войдите, – пригласил Кай.

Гаррисон Тирбо открыл дверь. За его спиной толпились солдаты.

– Его сиятельство приглашает вас к себе на разговор, господин Кай.

– Только меня?

– Ему нужны те, кто принимает решения в вашем отряде, а вы, как я понял, его командир.

– Я бы предпочел сохранить общество мэтра Гаренцворта.

– На этот счет у меня нет запретов.

Старший чародей вздохнул поднимаясь. В отличие от Кая, начавшего вытряхивать трубку в камин, свою он продолжал с удовольствием потягивать.

– А Паки поспал бы, – сказал Паки.

– Тогда не отказывай себе, – усмехнулся Кай.

– Младший мэтр, вы тоже интересуете его сиятельство как собеседник, – сказал капитан.

– Хорошо.

На этот раз солдат, сопровождавших их, было шестеро. Все с факелами и в полном боевом облачении. Отсутствие мэтра Грейна им явно не нравилось, а неспешность мэтра Гаренцворта нервировала.

Стража на их пути стала попадаться чаще, через каждые десять шагов, а направление движения – вниз – не нравилось Джошуа совершенно.

Судя по пейзажу за окном, они спустились на первый этаж. Затем прошли мимо железной двери, ведущей, скорее всего, в подземелья, и очутились в просторной комнате, залитой светом множества свечей.

Рабочий кабинет Реджинальда Кафаса оказался небольшим помещением со столом и дюжиной жестких стульев. В расставленных по стенам шкафах ровными рядами располагались книги и свитки. За спиной графа размещалось окно, выходящее во внутренний сад замка. Луна, видневшаяся в самом уголке этого окна, была полной и совершенно не вселяла в младшего мэтра спокойствие.

Мэтр Грейн сидел напротив графа, и вид у него был озабоченный.

– Садитесь, господа, – пригласил Кафас, кивнув Тирбо.

Капитан скомандовал солдатам удалиться, закрыл за ними дверь и остался стоять около нее.

На столе графа был идеальный порядок, аккуратная стопка бумаг, аккуратная чернильница, аккуратный графин с вином. Выпить собеседникам он не предложил…

Когда все расселись, граф начал:

– Не буду долго ходить вокруг да около, господа. Я наслышан, что вы не простые наемники, что ватагами шляются по трактам королевства, и потому не буду долго прощупывать почву, а обрисую вам ситуацию, как ее вижу я. Потом вы сможете задать вопросы и принять решение. Это понятно?

– Вполне, ваше сиятельство, – сказал Кай.

– Вы же, младший мэтр, – граф взглянул на Джошуа, – присутствуете тут, поскольку, так же, как и я, преданы интересам нашей страны и желаете счастья и долгого правления ее высочеству. Я прав?