- Как нехорошо-то, - цокнула языком Мария Федоровна, глядя на побледневшего Вальдемара. Через ахающую толпу к ним уже шла полиция во главе с довольной собой Колокольчиковой Алиной. Весь ее вид кричал о том, что за столь громкое дело – взяточничество и хищение государственных средств – она непременно получит грамоту. Или медаль. А может две.

Генеральный директор холдинга «Палерма» отступила, позволяя девушке-полицейскому зачитать права арестованному Вальдемару, который то кричал о своей невиновности, то обвинял во всем свою дочь и «треклятого дельца Канарейкина». Оставаться женщина тут больше не собиралась, тем более, нужно было срочно прекратить ведение дел с мэром и его приближенными. Мало ли, от греха подальше.

- Уже уходите? – она остановилась, сжав небольшую сумочку и оглянулась. Ее внимательный взор прошелся от волнистых густых каштановых волос до прищуренных каре-зеленых глаз.

- Антон, если не ошибаюсь? Средненький из помета? – равнодушно поинтересовалась, отбрасывая каштановую прядь с проседью волос за спину.

Зеркальная поверхность одной из панелей отразила уже немолодую, но все еще стройную и красивую женщину. Уже не первые морщины, которыми Мария гордилась, как и своим сорокапятилетием. Она не становилась хуже с каждым годом – глупо не любить себя. Лишь потому что становишься старше.

- Это же ваши деньги, - отозвался Канарейкин младший, сунув руки в карманы брюк и опускаясь на ступень ниже, настороженно смотря на Марию. – Хотели получить эту землю и построить тут очередной центр? Или новенькое офисное здание?

- С чего ты взял, мальчик, что я имею к этому отношение? – приподняла брови Ласточкина, с интересом продолжая разглядывать Антона.

Красивый парень, куда краше своего отца. Возможно даже брата. И судя по его выводам, умнее, чем желал казаться.

- Да я вас умоляю. Дочерка, зарегистрированная на одного из ваших работников, заключила контракт с рестораном Хроменко, чьим спонсором выступила фирма кузена жены мэра. Тут любой дурак дойдет, стоит провести минут десять в Гугле и запросить доступную информацию о владельцах, - бросил Канарейкин с недовольством, сжимая кулаки.

К его удивлению женщина не испугалась. Она задрала голову и громко рассмеялась, оглашая пустующий холл своим смехом, отражающимся от стен и колон. Администратор на рецепшене удивленно подпрыгнула, оглядываясь в опаске.

- Нравишься ты мне, - хмыкнула Мария, разворачиваясь и преспокойно шагая к выходу. Один из работников гардеробной мгновенно подскочил, помогая женщине надеть пальто, которая оглянувшись, махнула Антону и подмигнула.

- В тебе гораздо больше от Павла, чем в остальных. Уверена, мы еще встретимся.

- Не думаю, - буркнул парень, ощущая неловкость. Антон уже слышал, как его зовут обратно. Елисей искал его, да и не только он. Поворачиваясь к выходу, до него долетели брошенные напоследок слова, которые Антон отчего-то в тот вечер запомнил:

- Когда решишь стать самостоятельным, приходи. Надеюсь, твой проект удивит меня, и я не буду разочарована в своих предположениях.

Стук ее каблуков все еще стоял в его ушах, хоть Антон не посмотрел ей вслед. Стоял, совершенно ошарашенный и очнулся, лишь когда Лиса коснулся его плеча.

- Алло, Лиса вызывает Тото. Вернись на землю, - хмыкнул Елисей, внимательно рассматривая младшего брата. – Ты чего застыл? Что тебе сказала эта ведьма?

- Да я…

- Не виноват я! Нет! Отпустите! Лада звони адвокату, слышишь? – орал Хроменко, которого с конвоем выводили сотрудники полиции. За ним шагал Родион, ведущий гордо поднявшего голову мэра. Стоило ему оглянуться на довольного Павла, как Валентин дернулся и зашипел:

- Ты тоже с рылом в пушку, Канарейкин! За мной следом пойдешь!

- Шагайте, Валентин Дмитриевич. – толкнул мужчину в спину Родион Рамолов, мимо которого радостно пробежала Колокольчикова, лишь на секунду отвлекшись и улыбнувшись Андрею Радову.

- Бубеньчикова!

- Я Колокольчикова, - надулась девушка привычно и Рамолов хмыкнул, бросив взор на Тасмановых, Канарейкиных и Радовых, цокнув языком.

- Эх, я когда-нибудь сюда приду, чтоб никого под конвоем не уводить ни в тюрьму, ни на свадьбу? – поинтересовался он в будто сам у себя и двинулся дальше за своими сотрудниками.

Елисей проводил их взглядом и бросил взор на отца. Обняв недовольную супругу, Кенар мечтательно вздохнул, мурлыкнув громко:

- Чувствуете? Это сладкий вкус моей победы на выборах.

- Ой, все, - закатил глаза Ярослав. – Еще не победил, а уже радуется, как заранее все бюллетени на себя любимого расписал!

- Чего ты карму мне портишь, гиена? Уйди, не могу говорить с тобой. Нет-нет, а плюнет в честь мою мужскую. Не друг ты мне больше. Сереженька, ты же дашь денег на мою политическую компанию?

- Павел, - с любопытством приподнял брови Сергей Радов, обнимая смеющуюся жену. – Ты, часом ли, не охренел?

- Вот поражаюсь я вашей семье, Лиса. Что не особь – так самомнения с Эверест, - задумчиво отозвался Михаил, стоя рядом с Елисеем.

- А ты не поражайся, Медведь. Люби, цени, обожай в конце концов.

- Паша! – рявкнула Кира, дергая мужа за рукав пиджака и не дав разойтись в словесной баталии. – иди к гостям! Итак, переполох создали. Сейчас скандалов не оберемся, как вспомню прошлый раз! «С ресторана Баболовский дворец жениха увезли на расстрел, но выдали замуж», - процитировала она одно из изданий, на что Марк обиженно засопел.

- Вообще обидно было, знаете ли, - пробурчал младший Тасманов. – Очень обидно.

- Твоя тонкая душевная организация сломалась? – ехидно встряла Алиса, пробираясь между толпой будущих родственников. Она улыбнулась своему парню, нырнув под его руку, игнорируя взбешенный взгляд синих глаз Марка и расправляя складки на белом костюме повара.

- Расскажешь мне потом о шпионских играх, массовик затейник? – тихо спросила у Елисея, слыша, как на заднем фоне все снова ругаются.

- А ты мне о том, почему Лада резко передумала и решила помочь? – в свою очередь спросил Лиса, так и не узнав ответа у Хроменко.

В ответ Ежова лишь загадочно улыбнулась.

- Я тоже его любила. Так почему ты? А? Просто скажи, я хочу знать! Столько делала для него, но ничего.

- Мы не выбираем в кого влюбляться. Однако, мы вправе выбирать, как любить этого человека и именно от этого зависит многое. Я тоже сделала ошибку: считала, что моих чувств будет достаточно, чтобы построить крепкие отношения. Только не учла, что пара – это не два человека, связанных одними эмоциями. Это нечто большее. Работа двух людей, создающих что-то вместе и, при желании, навсегда. 

Они смотрели друг на друга, не отрываясь, и в какой-то момент Лада просто отвела взгляд, будто сдаваясь. Стоило девушке сделать шаг назад, Алиса поняла с удивлением, что та отступает. Пока еще неосознанно, качая головой, будто пытаясь выбросить ее слова из своих мыслей. Но уже понимая: этот конфликт совершенно бессмысленный. И тогда она решила, выдохнув: