Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да какого ж Варха? – простонала подруга, растерянно обозревая незваных гостей.
– Это просто огхарреть насколько длинная история, – прошипела ей на ухо, отводя к стенке. – Если одним словом, то «трения» у Керроу сегодня не будет. Ни с тобой, ни с еще какой-нибудь первокурсницей.
– К-какой еще первокурсницей? – поперхнулась Рисса, поправляя разлохматившиеся светлые кудряшки, и поглядела на ректора как-то по-новому.
– Да мало ли их у него? Он запасливый! – я развела руками, вспомнив, что он и меня пытался запереть в чулане. Оставил на черный день.
И он, похоже, для Керроу настал.
– Не люблю, когда мной манипулируют, – укоряюще покачала головой Миэль. – Когда уловкой заставляют нарушить древний закон… Ты хотел сиять? Хорошо, я принесла тебе подарки.
– Подарки? – ректор неловко замотался в одеяло и отошел к окну.
Он выглядел удивленным и весьма разочарованным. Еще бы, такой гениальный план испортить! На Данна он не смотрел, полностью поглощенный беседой с Тьмой.
– Немножко черных душ. Для разгона сияния. Чистых, к сожалению, нет: запрещено, – темная сирра пожала плечами, и ее прозрачная блузка красиво колыхнулась. – Но ты ведь не брезгуешь? Мой сын никогда не принимал их от меня… Может, его старый друг будет благодарнее?
Миэль брезгливо махнула рукой, стряхивая с пальцев какие-то черные сгустки. Словно сам мрак выползал из ее кожи и устремлялся в нашего ректора.
– Ах! – вскрикнула Рисса, когда глаза Керроу вспыхнули золотом. Воздух вокруг засиял десятком солнц, комната осветилась, словно утром.
Он сделал глубокий вдох, оглядел свои руки, по венам которых стремилось сияние. Оно просачивалось сквозь кожу, заставляя мужчину сверкать всем телом. Керроу охнул восторженно, воздел глаза вверх, к потолку. Будто мог через него увидеть небо. И золотые облака, к которым вот-вот вознесется, оставив грязный, пахучий Анжар.
Его сияние разгоралось все ярче и ярче – с каждым поглощенным сгустком, с каждой черной душой. Глаза резало светом, мы с Рисской жмурились, вжавшись лопатками в стену. Как вдруг комната вновь заполнилась темнотой. А Керроу замер, застыл… и опал на колени перед Миэль.
Данн смотрел на происходящее пустыми глазами. Я забрала у него золотую квахарку и крепко сжала загорелую руку. Только сейчас поняла, каково ему приходится удерживать в себе весь этот свет.
– Кто это? – с дрожью в голосе прошептала Рисса, тыкаясь остреньким подбородком в мое плечо.
– Имира. Которая Сиятельная. Хотя в данный момент, скорее, Карательная, – огорошила я и без того шокированную подругу. – Та, кому ты так долго возносила мольбы. Только смотрела не туда.
Быть практично-верующей оказалось полезно. Можно представить, что Миэль ее услышала. И спасла от собственной незавидной участи.
– Сияние не предназначено для смертных, – пробормотала Тьма, обернувшись к нам. – Было время, когда боги пытались делиться им с избранными. Не такие уж мы и жадные… В большинстве своем. Но даже самые сильные маги не могли принять и приручить разгоревшуюся божественную искру. Только те, кто выкован в жерле Танталы, может удержать сияние в себе.
Она отряхнула руки от сгустков мрака и подманила морок к себе. Забрала свою птичку и ногтем проделала аккуратный разрыв в материи.
– Этот ваш Керроу… – она поморщилась, глядя на застывшую фигуру. – Обезумевший на фоне хедиммереи идиот. Отчаявшийся, искавший спасение… Ну да, да, та крошечная дырочка, что образовалась в его резерве многие годы назад, сыграла свою роль. Однако он вполне мог с этим жить.
– Полагаешь? – выдохнул Данн, позволяя ей взять свою свободную руку и несильно сжать.
– Хедиммерею вызывает зависть, Данни, – вздохнула его мать. – Желчь, накапливаемая в организме, подтачивает, разъедает магический резервуар. Так что он сам лишил себя магии. Не вырвавшийся в Хитане морок и не глупый эксперимент. Что ж, будем считать, что он совершил странное, продуманное, сложное и местами даже изящное… по большей части случайное… самоотречение.
Волевым жестом впихнув Рока в дыру в пространстве, Тьма шагнула следом. Последним скрылся в разрыве золотой птичий хвост, обронив драгоценное перо на пол ректорской спальни. И материя стянулась обратно.
– Эв… – Рисска нагнулась и подхватила перышко, покрутила в пальцах и подняла на меня наполненные слезами глаза. – Вряд ли я смогу уснуть, пока ты не расскажешь мне свою… «просто огхарреть насколько длинную историю». Хотя нет, не так… Вряд ли я теперь вообще смогу когда-нибудь уснуть.
Эпилог
Эпилог
Сплетни про ректора ходили разные.
Кто-то утверждал, что он буквально сгорел на работе после прочтения очередного письма Ее Величества. Уж больно нервная должность досталась синеглазому красавчику.
Иные прознали про хедиммерею в запущенной стадии. И, повздыхав, послушно отправились на массовую диагностику, устроенную Граймсом по такому удачному поводу. Даже ампутацией мозгов грозить не пришлось.
Кто-то считал, что слабое сердце Керроу не выдержало позора. Довольно быстро выяснилось, что он сам зачаровал двери и подставил старого профессора. А потом появилась и информация о романтических отношениях с юными студентками. С восьмью разом!
Рисска три дня рыдала в подушку после визита мага из образовательного совета. Ей пришлось отвечать на очень неудобные вопросы.
С Мюблиума сняли все обвинения и под присмотром мисс Донован отправили на воды в Тарлин. Воздух там не так свеж и чудесен, как в Анжарской провинции, зато при термальных купальнях имеется прекрасный маг-реабилитационный центр. Ее Величество лично распорядилась, чтобы старого профессора поставили на ноги, и взяла на себя расходы на лечение.
Практично-верующая Фенрисса прикоснулась к божественному. Но все это «божественное» оказалось немножко неправильным. Не таким, как ожидала подруга.
Сиятельная богиня явила себя Тьмой во плоти, Керроу оказался грязным обманщиком и сверкал недолго… Данн и вовсе старался не отсвечивать и глядел преимущественно в пол. Словом, в ее сказках все было куда романтичнее.
А я, ловя остекленевший взгляд подруги, все думала: что было бы, не успей мы вовремя?
Одно дело – узнать, что тебя воспринимали как добровольный зарядочный артефакт. И не было в тайном флирте и секретных встречах ничего настоящего. И совсем другое – увидеть, как любимый мужчина, занимавший все мысли последние годы, вдруг вспыхивает в постели. И падает прямо на тебя. Кошмар!
Весь следующий месяц
