очередной раз вмешалась. В четверг, 28 июня, мне сказали собирать чемоданы — я направлялся обратно в Воткинск. Отец Стью О'Нилла заболел, и Стью направлялся домой в срочный отпуск. Я должен был оставаться в Воткинске до тех пор, пока Стью не сможет вернуться.

Причуды нехватки рабочей силы на объектах контроля снова нанесли удар. Я отменил один комплект авиабилетов (я должен был вылететь в Европу 6 июля, чтобы начать свой давно запланированный отпуск) и взял другой, который заставил меня лететь прямо в московский аэропорт Шереметьево, прежде чем переместиться в аэропорт Внуково, где я сел в Як-42 компании «Аэрофлот» до Ижевска, прибывший во второй половине дня 30 июня. Николай Вьюжанин, сотрудник отдела 162, который координировал транспортировку инспекторов, был там, чтобы поприветствовать меня. Мы забрались в фургон «рафик» и направились на север, в сторону Воткинска. Николай повернулся с того места, где он сидел на переднем пассажирском сиденье. «С возвращением», — сказал он, улыбаясь.

Я вернулся к расписанию дежурств, как будто никогда и не уходил. Однако любые предположения о том, что я смогу испытать внутреннее удовольствие от осмотра другой ракеты SS-25, были быстро опровергнуты. Утром 3 июля мы готовились провести тестирование системы КаргоСкан в ожидании демонстрации, которую собирались предоставить делегации во главе с полковником. Делегация Коннелла должна была прибыть позже тем вечером, и мы планировали провести демонстрацию где-нибудь утром 4 июля, до начала празднования Дня независимости.

Советы предоставили нам пустой 6-осный железнодорожный вагон для использования во время демонстрации. Когда локомотив, тянущий железнодорожный вагон, занял позицию, чтобы вернуться на объект КаргоСкан, инспекторы открыли въездные ворота, которые обычно автоматически распахиваются. Однако, по воле случая, советские строители сбросили кучу земли рядом с воротами как раз в тот момент, когда поезд начал сдавать назад, не позволив воротам полностью открыться, несмотря на отчаянные усилия советских рабочих (которые слишком поздно осознали, что они натворили) убрать грязь, вскоре всем стало очевидно, что поезд протаранит ворота. Инспектор Hughes начал размахивать руками и кричать, чтобы инженер остановился. Поезд продолжал двигаться, ударившись о правую сторону ворот, раздавив их и сложив почти пополам. Поезд проехал еще 20 футов (6,1 м), прежде чем остановиться.

К счастью, никто не пострадал, и механизм блокировки КаргоСкана не был поврежден. Но до тех пор, пока ворота не будут заменены, КаргоСкан не мог начать работать. Согласно Меморандуму о согласии, поскольку повреждение ворот явно произошло по вине инспектируемой стороны, никаким ракетам не будет разрешено покидать зону досмотра до тех пор, пока не будет произведен удовлетворительный ремонт. Советы указали, что они смогут отремонтировать поврежденные ворота к 9 июля и что до тех пор ни одна ракета не покинет объект.

Отключив КаргоСкан и прекратив проверки, мы приступили к подготовке места прибытия делегации Коннелла и празднования Дня независимости. В 1988 году американские инспекторы отпраздновали праздник 4 июля, проведя круговой турнир по мини-футболу на стадионе Воткинска. В 1989 году празднование было приостановлено, поскольку Советы закрыли территорию постоянного проживания в США для всех, кто не был работником завода или официально не участвовал в инспекции. В этом году обе стороны надеялись на более справедливый исход. В духе компромисса Советы разрешили американским инспекторам пригласить небольшое количество посторонних гостей, а также сотрудников отдела 162 и их ближайших родственников на скромное празднование, которое включало барбекю и игры.

Моим вкладом в празднование стало выступление с официальной речью OSIA перед нашими советскими гостями, умело переведенной Майком Шульцем, лингвистом Hughes. Небольшая толпа, состоящая из руководящего персонала завода и сопровождающего персонала, врачей из Ижевского кардиологического центра и избранных гостей, протиснулась в телевизионный зал здания Рузвельта, чтобы послушать презентацию. Мне было приятно видеть Анатолия Черненко, сидящего в задней части зала. Его выздоровление после сердечного приступа было нелегким, но вот он здесь, в сопровождении своей дочери.

«Дорогие гости, — начал я, зачитывая подготовленные замечания. — Я бы хотел сказать спасибо всем вам за то, что пришли сегодня на наше маленькое празднование. Уделите несколько минут, чтобы объяснить значение этого дня для нас, американцев, и почему мы чувствуем себя обязанными собраться в этом месте, так далеко от нашего дома, чтобы отметить его». Далее я изложил историю, стоящую за Декларацией независимости, и последующие усилия по формированию «более совершенного союза», работа над которым продолжается и по сей день.

Соединенные Штаты — это нация иммигрантов, людей, привлеченных к нашим берегам надеждой на лучшую жизнь, в которой они могли жить как свободные люди. Среди американских инспекторов, присутствующих здесь сегодня, вы найдете значительное разнообразие этнических групп, что является доказательством нашего разнообразного наследия. Но вместо того чтобы быть раздробленными нашим разнообразием, мы укрепляемся им, поскольку мы едины в концепциях, которые наши предки изложили 214 лет назад, что все люди созданы равными.

Я продолжил: «Каждый год американцы со всего мира… собираются вместе, чтобы отпраздновать концепцию свободы». Я отметил, что в таких собраниях участвуют «семья и друзья, на которых разделяют трапезу и тихо празднуют жизнь и свободу». Затем я пригласил собравшихся гостей «присоединиться к нашей маленькой семье здесь», чтобы помочь нам отпраздновать это событие. Речь была хорошо принята, и когда я выходил из комнаты, я обнаружил, что стою рядом с Анатолием Черненко, который потянулся и схватил меня за руку, потянув меня вниз, чтобы он мог говорить мне на ухо.

«Зае…!» — сказал он, улыбаясь.

Остаток дня я наслаждался обществом друзей и коллег, людей, с которыми я провел большую часть последних двух лет, работая над тем, чтобы контроль Воткинского завода стал реальностью. Отношения между постоянными сотрудниками OSIA и инспекторами Hughes всегда были несколько натянутыми, больше основываясь на личных отношениях, чем на официальной субординации. Начальник участка и его заместители по контракту были обязаны действовать через менеджера участка Hughes, когда дело доходило до непосредственного задания персонала Hughes. Единственным исключением из этого правила были случаи, когда инспекторы Hughes дежурили в качестве «инспекторов», и в это время они работали по указанию дежурного офицера, но только тогда, когда речь шла о конкретно очерченных задачах по инспекции.

Некоторые сотрудники OSIA были недовольны таким порядком и быстро навлекли на себя гнев персонала Hughes, который с самого начала дал понять, что они не военные (хотя многие из них были ветеранами) и они были там не для того, чтобы подчиняться приказам какого-то властного солдафона. Всякий раз, когда возникала подобная ситуация, производительность и моральный дух резко падали. К счастью, большинство сотрудников OSIA понимали реальность своей ситуации и соответствующим образом адаптировались. Дуг Энглунд был