– Нет, вообще-то… – Тори повернулась за поддержкой к Розе, а та сосредоточилась на ребенке и отказывалась смотреть ей в глаза.

– Ну, вообще-то, я могла бы, – сказала Тори. – Случилось совпадение – мы встретились в Лахоре на одной вечеринке, было так приятно повидать его, и я думаю, что нам нужно… понимаешь… встретиться снова. – Она неуверенно посмотрела на Розу.

– Слушай, – сказала Роза, – по-моему, ты мне ничего не говорила.

– И что? – Вива пыталась справиться с дрожью в голосе. – Что он ответил, когда ты пригласила его?

– Ну… – Тори прятала взгляд, – мне так было жалко. Он работает в это Рождество, и у него другие планы.

– Он знал, что я приеду?

Тори растерянно теребила москитную сетку.

– Да.

– Все это действительно не имеет значения, – заявила Вива, ежась под их сочувственными взглядами. – Я почти не вспоминаю о нем.

– Вот и хорошо, – в один голос сказали Роза и Тори, и это означало, что все в комнате лгали – кроме Фредди.

За ужином Тоби, сказавший, что он научился нарезать мясо и теперь делал это как настоящий мясник, сумел прилично разделать жареный говяжий окорок. Пришел Джай и зажег огненную дорожку из масляных ламп вокруг веранды. Потом они открыли особую бутылку вина, которое привезла Роза, и говорили тосты.

Разговор шел весело и открыто, и Вива изо всех сил старалась не выпадать из него.

За пудингом – очень удачным, с патокой – они обсуждали разницу между другом и парнем, с которым ты отправился бы в джунгли.

– Я никогда не пошла бы с тобой в джунгли, – подразнила Тори мужа. – Ты бы ползал там на четвереньках и высматривал большую синицу или темно-коричневый паутинник, это гриб такой, – пояснила она подругам, – и мы бы никогда оттуда не выбрались. Нет, я бы взяла с собой Виву.

– Почему? – поинтересовалась та.

– Ты мужественная и не выдаешь секретов. Ну, взять ту загадочную вещь, которая произошла с тобой в Бомбее. Ты собиралась рассказать нам об этом, но все молчишь. Да случись такое со мной, стежки над глазом или удар по голове, я бы целый месяц только об этом и говорила.

– Ах это. – Вива легонько дотронулась до шрама. Все, загнали в угол. – Ну… ничего особенного не было, вернее, что-то было, но все не так страшно, как может показаться.

Она репетировала этот рассказ в поезде по дороге сюда, но даже легкомысленная версия ее похищения, где она выступала в роли испуганной девушки в красном платье, а Азим – злодея из пантомимы, вызвала у них возгласы ужаса.

– Но ведь тебя запросто могли убить! – воскликнула Тори.

– Почему не вмешалась полиция? – спросила Роза.

– Ну, они что-то делали. Но ты ведь знаешь, что здесь такие вещи заметаются под ковер, – сказала она.

– Не обязательно, если речь идет об англичанах, – сухо заметил Тоби.

– Не забывай, – напомнила она ему, – что губернатор дважды предупреждал нас, чтобы мы закрыли наш приют, но ни у кого из нас не хватает духа. Ситуация сложная.

– Кстати, – она обрадовалась возможности сменить тему, – мистер Азим учился тут в очень привилегированной английской школе-пансионе. Он рассказывал мне, что его там пороли, что учитель физкультуры сломал ему мизинец и что они ни разу не праздновали там Дивали – она называлась там Ночь Гая Фокса. Возможно такое?

– Да, – просто ответил Тоби. – Все ужасно перемешано, и мы ходим по канату. Некоторые из индийцев высших каст, которые отдают сюда своих детей, не терпят, когда их детей бьет кто-то посторонний, а не они сами; другим нравятся настоящие старомодные школы-пансионы западного типа: со скверной кашей, поркой, крикетом и прочими радостями.

– А Гай Фокс? Наверняка ведь не празднуете.

– Нет, у нас есть этот праздник. Но хуже всего то, что мы запихиваем детям в глотки Водсворта и Шекспира, игнорируя поэтов урду, таких как Мир Таки Мир и Галиб. И это позор для нас.

Беседа оборвалась, когда Тори приложила палец к губам и поглядела наверх, в сторону детской.

– Слушайте, – сказала она. Малыш плакал, но негромко. Все замолчали, прислушались и вскоре услышали поскрипывание детской колыбельки, которая была привязана веревочкой к ноге айи, а потом и ее ласковое пение.

– Что она поет? – спросила Вива у Тоби.

– «Маленький хозяин, маленький царь, спи, мой милый, засыпай», – сказал Тоби. – Приятно сознавать, что женщины хоть где-то уважают мужчин. – И он окинул их гордым взглядом.

Вива немного расслабилась, когда он налил ей красного вина. История с похищением успешно преподнесена, и никому не нужно знать, как сильно она ранила ее, какой дурой она в ней оказалась. Она лишила ее той самоуверенности, которая всегда нужна, чтобы ты чувствовала свое отличие от других людей, таких далеких от всего, в чем ты разбираешься.

– Но, Вива, – Тори внезапно повернулась к ней, – закончи свою историю. Что случилось с этим мерзким крысенком Гаем?

Тогда она рассказала им о докторе Ратклиффе и его лечебнице. Как неплохо он там себя чувствовал, пока отец не забрал его оттуда.

– Он снова вернулся в Англию, и это печальнее всего. Отец договорился, чтобы он служил в армии. Скоро он будет воевать. Вы можете себе представить человека, менее пригодного для военной службы? О чем они думали, когда смотрели на него?

– Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, какими мы способны их увидеть, – спокойно сказал Тоби. – Это из Талмуда.

– Я все равно чувствую себя виноватой, – сказала она ему.

– И еще, Вива… – Тори иногда бывала удивительно настойчивой, – извини, что донимаю тебя вопросами, но ты скоро уедешь, я мне нужно знать. Куда ты отправишься, если приют придется закрыть?

– Я не знаю, – ответила она. – Но уверена, что скоро нас закроют.

– Господи! – Глаза Тори были похожи на фары автомобиля, когда она направляла их на тебя. – Что же будет с детьми? Катастрофа?

– Не для всех. – Она недовольно заметила, что у нее дрожит голос. – Кто-то из них не может дождаться, когда уйдет от нас. Статус сирот в индийском обществе очень низкий. И мы для них не всегда спасение. Некоторые будут снова жить на улице.

– А куда ты пойдешь? Ты знаешь? – спросила Тори.

– Господи. – Вива снова почувствовала себя загнанной в угол. – Я как-то еще не думала об этом. Я…

– Угощайся. – Тоби подвинул к ней коробку шоколада. Казалось, он снова пытался ее выручить. – Кстати, – сказал он, – я вот собирался тебя спросить, где жили в Индии твои родители? Тори рассказывала мне про сундук, который ты хочешь забрать.

Думая, что она не заметит, Тори положила ложку и одними губами сказала Тоби «Нет!». После краткого момента паники он продолжал:

– Когда я был мальчишкой, мы тоже все время переезжали – мой отец был ученым, но много лет работал в Индии в Департаменте леса, и я никогда толком не знал, где живу. В чем-то это было занятно, но единственная проблема… – Вива увидела, как он взглянул на Тори, как бы спрашивая «Как я, правильно делаю?» – единственная проблема в том, что внутренний глобус человека всегда слегка крутится.