станции Грамматиково. Здесь разместились большая часть офицеров, мастерские, цейхгауз, канцелярия и трубачи, в соседней колонии Саарон – эскадрон штабс-ротмистра Кожина, а для тифозных кирасир был отведен хутор Черкес-Тобай, где был организован лазарет, медицинский персонал которого составляли сестры Сахно-Устимович, Двоежен, Люличева и Андржеевская, а хозяйство было поручено подпоручику Цибарту и вахмистру Холодненко. В Саурчах благодаря работе во всех мастерских прибывшим с Кавказа удалось сразу же обшиться и обуться, чему в значительной мере помог собственный кожевенный завод, отлично работавший под руководством чиновника Капина, несмотря на свое примитивное устройство. Дивизионной канцелярии, во главе с чиновником Давыдовым, пришлось приступить к громадной работе по составлению отчетности, которая не велась с ноября месяца, по исключению погибшего имущества, лошадей и проверке наличного состава кирасир. Ввиду того что отчетности Сводно-гвардейского полка не велось вообще, материалы для нее погибли в Новороссийске, а сам полк распался по приходе в Крым, работа оказалась необычайно сложной.

Колония Саарон была отведена под строевых кирасир, из которых ныне образовано два эскадрона: 1-й – штабс-ротмистра Кожина и 2-й – ротмистра Михайлова. В первый вошли все годные к строю, во второй – еще не поправившиеся.

В конце марта, к Пасхе, в дивизион съехались все офицеры во главе с генералом Даниловым, за исключением находившегося на фронте корнета Литвинова 1-го, эвакуированных из Новороссийска за границу ротмистров Одинцова и Полянского и больных тифом корнетов Корженевского и Собинова. Состоялась торжественная заутреня и разговение в Офицерском собрании, на которое были приглашены полковые дамы.

Тяжелое отступление, закончившееся новороссийской катастрофой, отразилось на состоянии духа армии, усталой и измученной. Появилось недоверие к высшему командованию, была потеряна вера в своих вождей и в успех дела; все это создавало тяжелую атмосферу, и надежд на удержание Крыма было мало. С другой стороны, борьба с большевиками из масштаба всероссийского с переходом в Крым стала эпизодом местным, и шансов на выход опять на всероссийскую дорогу было мало.

Собранные на совещание старшие представители Сводно-кирасирского полка, придя к заключению, что падение Крыма не знаменует окончания борьбы с большевиками, и не рассчитывая после новороссийской эвакуации на Ставку, пришли к заключению о необходимости послать офицеров в Сербию и Германию для разведки и выяснения обстановки, с тем чтобы, в случае падения Крыма, на основании полученных данных направлять офицеров в соответствующую страну для продолжения ведения борьбы с большевиками. Предположено было командировать одного офицера в Сербию и двух в Германию. Сверх того, было признано необходимым принять самим меры для вывоза офицеров и желающих солдат. Вскоре после назначения генерала барона Врангеля Главнокомандующим генерал Данилов, поехавший к нему с докладом о делах гвардейской кавалерии, доложил и о предполагаемой командировке за границу, чему Главнокомандующий обещал оказать полное содействие. Однако прибывшие в Севастополь командированные офицеры натолкнулись на ряд препятствий, и после хлопот и переговоров состоялась лишь командировка в Сербию полковника Звегинцова. Командировка в Германию не состоялась вовсе. Относительно мер для эвакуации Главнокомандующий передал генералу Данилову, чтобы полки не беспокоились, ибо нужные меры будут приняты и вывезены будут все.

В конце Пасхальной недели в полк пришла печальная весть о гибели Сводно-кирасирского эскадрона, находившегося на фронте. На рассвете 3 апреля дивизион, занимавший участок сторожевого охранения впереди Перекопского вала, подвергся неожиданному нападению красной кавалерии, обошедшей его на соседнем участке, и почти полностью погиб в неравном бою. Корнет Литвинов 1-й, оставаясь до последнего момента у пулемета, геройски погиб на своем посту, зарубленный красноармейцами. Корнет Пусторослев пропал без вести. Из кирасир спаслось лишь несколько человек. Одновременно были убиты командир эскадрона полковник маркиз делли Альбицци (кирасир Его Величества), штабс-ротмистр граф Толстой (лейб-драгунского полка) и поручик Костин (Конно-гренадерского полка).

Около 10 апреля всем боевым частям дивизии было приказано собраться в районе станции Колай. Ввиду громадного количества тифозных и раненых, составлявших более половины списочного состояния полка, возродившийся Сводно-кирасирский полк разделился на две части: боевая, под командой командира полка полковника Коссиковского, состоящая из 4 эскадронов, выступила в пешем строю в Колай, а тыловая, под начальством назначенного помощником командира по строевой части полковника фон Баумгартена, не оправившегося от полученного ранения, продолжала оставаться в районе станции Грамматиково и, занимая несколько окрестных немецких колоний, состояла из хозяйственных управлений и лазаретов.

Вследствие необходимости приведения в порядок строевой отчетности и издания приказов по полку с октября, полковой адъютант ротмистр Безобразов со строевой канцелярией был временно оставлен при тыловой части, а при боевой – обязанности адъютанта исполнял граф Гендриков[417]. Чрезвычайная запутанность офицерского дела, вследствие потери всех послужных списков на Кубани, и необходимость составить и провести представления к производству в чины всех без исключения офицеров, а также утверждения переименований из гвардейских чинов в армейские и из упраздненного в 1919 году чина прапорщика в корнеты заставила создать новую должность помощника полкового адъютанта по наградной части, на которую был назначен корнет Литвинов.

Уход генерала Деникина, вступление в командование армией генерала барона Врангеля и последовавшая затем реорганизация дали вскоре свои результаты. Армия, несмотря на отказ Англии в дальнейшей помощи, стала в короткий срок снова боеспособной, что и доказала в последовавших тяжелых летних боях. При реорганизации были упразднены и сведены многие части, числившиеся часто лишь на бумаге.

16 апреля собравшейся в районе станции Колай дивизии генерала Барбовича новым Главнокомандующим был произведен смотр, во время которого стало известно о последовавшем сведении всей гвардейской кавалерии в один Гвардейский кавалерийский полк, с назначением командиром его полковника Генерального штаба Ряснянского. После смотра дивизия выступила на фронт и заняла участок охранения на Сиваше, базируясь на село Магазинка. Сюда же прибыл и новый командир, после чего организация полка приняла окончательную форму.

Помощником командира по строевой части был назначен полковник Коссиковский. А адъютантом ротмистр Безобразов. Хотя по штату полк должен был иметь 6 эскадронов, однако, по соображениям практического характера, было решено иметь их 8, образуемых по порядку кадрами старых полков: 1-й – Кавалергардский, 2-й – Конной гвардии, 3-й – Кирасирский Его Величества, 4-й – Кирасирский Ее Величества, 5-й – Конно-гренадерский, 6-й – уланский Его Величества, 7-й – сводный (уланский Ее Величества, Лейб-гусарский и Гродненского гусарского полка) и 8-й – Лейб-драгунский. Кроме этого, в полку состояли команды: связи (кадр лейб-гвардии Саперного полка), пулеметная и комендантская (смешанные). Тыловые части полка заключались в хозяйственном управлении и запасном эскадроне, куда назначались все выздоравливающие от тифа. Эскадрон этот, под командой полковника Римского-Корсакова, делился на 10 взводов, пополнявших 8 эскадронов и команды связи и пулеметную.

Командиром Кирасирского Ее Величества эскадрона был