href="ch2-408.xhtml#id454" class="a">[409] и Булдов и прапорщик Боткин[410]). Таким образом, в полку собралась вся гвардейская кавалерия, за исключением пока лишь гродненских гусар. Из кирасир Ее Величества вернулись в строй выздоровевший и принявший командование эскадроном штабс-ротмистр Одинцов и из командировки штабс-ротмистр Спешнев, назначенный начальником боевого обоза полка, и корнет граф Гейден. Заболевший полковник барон Таубе был эвакуирован в конце декабря в Крым.

Добровольческий корпус занял позиции вокруг Ростова в 20 верстах от города фронтом на север и на запад. Бригаде генерала Барбовича приказано было оставаться в районе Недвиговский—Синявка, впереди расположения пехоты, ведя разведку. Полк оставался в Синявке до 26 декабря, когда красные начали наступление на позицию Добровольческого корпуса у села Мокрый Чалтырь. Эта позиция за несколько дней стоянки была довольно хорошо оборудована. Кроме того, у пехоты имелись танки, действие которых нам пришлось наблюдать впервые. Атака красных разбилась о сопротивление Добровольческого корпуса, и атакованные, в свою очередь, с фронта бригадой генерала Барбовича большевики начали отступать. Штабс-ротмистр Одинцов с эскадроном кирасир Ее Величества атаковал в конном строю отступающие колонны красных и по собственной инициативе, оторвавшись от главных сил, преследовал их до наступления темноты, превратив их отступление в беспорядочное бегство. Во время этой атаки был ранен корнет Тимченко.

Несмотря на этот успешный бой, общая боевая обстановка сложилась не в нашу пользу. Терская пластунская бригада сдалась красным у села Султан Салы и открыла им путь на Ростов. Добровольческий корпус принужден был начать отход, чтобы не быть отрезанным от переправ и припертым к морю. Бригада генерала Барбовича, сосредоточившаяся после боя в селе Мокрый Чалтырь, двинулась на Ростов ночью 27 декабря, прикрывая отходящую пехоту. После ночного перехода под ледяным дождем по гололедице и при сильном ветре, покрывавшем людей и лошадей толстой ледяной корой, бригада на рассвете подошла к Ростову, который оказался занятым красными. Посланный от полка разъезд корнета Некрасова (улана Ее Величества) пропал без вести, а головные части были встречены на окраине пулеметным огнем. Бригада свернула на станицу Гниловскую и здесь начала переправу через Дон. Пущенный накануне для затруднения перехода Дона большевиками ледокол оставил на середине реки борозду шириною в несколько сажен, которая за ночь снова затянулась тонким льдом. Лед этот под тяжестью людей и лошадей дал трещины и осел, покрывшись водою. С большим трудом удалось перетащить по этому хрупкому пласту артиллерию и пулеметные повозки. Во время переправы в тылу у нас появилась конница Буденного. Сводно-гвардейский полк получил задачу задержать ее наступление. Штабс-ротмистр Одинцов, заняв смешанным эскадроном кирасир Ее Величества и пулеметами ряд курганов на расстоянии версты от станицы Гниловской, отбил сильным огнем конную атаку противника, принудил его спешиться и завязал с ним стрелковый бой. (В этом бою пропал без вести один из первых добровольцев юнкер Беляев.) Отступая и отразив все попытки Конной дивизии Буденного, лично руководившего боем, отрезать нас от переправы, Сводно-гвардейский полк, последним из Добровольческого корпуса, перешел через Дон и расположился на ночь в селе Капор.

В последовавший затем период тяжелой двухмесячной борьбы в задонских степях в январе и феврале 1920 года Добровольческому корпусу пришлось проявить необычайное напряжение, чтобы сдержать натиск большевиков, решивших ликвидировать в кратчайший срок последнее сопротивление своих врагов. Зима была суровая. Морозы доходили до 30 градусов, в степях свирепствовали метели и бураны. Эпидемия тифа достигла наивысших размеров и приняла характер народного бедствия. Моральное разложение тыловых центров достигло своего апогея. Изменившие общему делу борьбы с большевиками кубанские казаки начали уходить с фронта и, несмотря на все усилия высшего командования, помощи фронту не давали. Ряды эскадронов продолжали редеть, и к середине января у кирасир Ее Величества оставалось в строю лишь 40 шашек.

Благодаря прибывшим пополнениям бригада генерала Барбовича была развернута в три полка, а в конце января – в четыре. Командование одним из них (2-м Сводно-кавалерийским) принял полковник Апрелев, неизменно остававшийся в форме кирасир Ее Величества.

Начиная с 6 января попытки большевиков форсировать Дон отбивались с громадными для них потерями, причем главнейшая роль выпала на долю кавалерии. Широкая задонская степь между Батайском и Ольгинской сделалась ареной упорнейших кавалерийских боев, в которых упорство и численное превосходство большевиков разбивалось о доблесть и искусные действия Добровольческой кавалерии.

Бригада генерала Барбовича, стоявшая в Батайске и Койсуге, служила резервом, неся в то же время сторожевое охранение. Наши части группировались, начиная с левого фланга, следующим образом. Город Азов и село Кулишовка занимала Дроздовская дивизия, от Кулишовки до Батайска включительно – Корниловская и Алексеевская дивизии, далее шла пустынная задонская степь, длиною до Ольгинской, около 25 верст, с расположенным на ней единственным полуразрушенным хутором Шматовом, занимаемым по очереди разведывательным полуэскадроном. Ольгинскую занимали пешие Донские части корпуса генерала Гусельщикова, имея в резерве донскую конницу генерала Павлова. Излюбленным и наиболее удобным местом наступления красных являлась эта задонская степь. Левее Батайска постоянные попытки форсировать Дон были из хутора Усть-Койсугского на Кулишовку, и всякий раз бригада генерала Барбовича двигалась на помощь или донцам к Ольгинской, или дроздовцам к Ку-лишовке. Результатом этого периода явилась такая закаленность духа и тела людей, что, казалось, не было ничего, что бы могло их остановить. Особенно тяжелыми и вместе с тем доблестными боями были 6, 8 и 15 января и 2 февраля между Батайском и Ольгинской и 1 февраля у Кулишовки. 5 января Буденный со всей своей конницей переправился через Дон у Ольгинской и, отбросив донских казаков, занимавших эту станицу, на Хомутовскую, двинулся 6 января на Батайск. Брошенная в атаку дивизия кубанцев, встреченная пулеметами и контратакой красных, отступила на Батайск. Тогда сквозь ряды отходивших кубанцев пошла в атаку бригада генерала Барбовича и, опрокинув красных, преследовала их вплоть до Ольгинской, где подошедший с донскими казаками генерал Топорков довершил разгром красной конницы, потерявшей в этом бою 9 орудий и свыше 30 пулеметов.

Эта операция, разыгравшаяся между Батайском и Ольгинской, представляла незабываемую картину чисто кавалерийского боя. (Против бригады Барбовича действовало 13 красных полков.) Вся широкая снежная равнина к востоку от Батайска была покрыта лавами и сомкнутыми строями конницы, там и сям трещали с повозок пулеметы и маневрировала конная артиллерия, вдали двигались колонны резервов. Бригада генерала Барбовича на этом гладком пространстве развернулась и атаковала как на учении, соблюдая положенные интервалы и дистанции.

Переправившаяся на другой день 7 января у Нахичевани и отброшенная назад генералом Мамонтовым красная кавалерия, потеряв свыше 1000 пленных и всю артиллерию, несколько умерила свой боевой пыл, и 8 января большевики повели наступление к