востоку от Батайска дивизией пехоты. На этот раз они были отброшены с большими потерями бригадой генерала Барбовича и корниловцами. Сводно-гвардейский полк, атакуя в первой линии, захватил 2 пулемета, и только быстрота, с которой красные ушли обратно за Дон, и невозможность преследовать в конном строю через топкие донские гирла спасли их в этот день от окончательного уничтожения.

15 января в том же месте Сводно-гвардейский полк, на этот раз вместе с алексеевцами, снова разгромил красных.

2 февраля бригада снова берет захваченную было красными Ольгинскую, а накануне, 1 февраля, у Кулишовки выручает конной атакой попавших в трудное положение дроздовцев и совместно с ними уничтожает до последнего человека переправившихся через Дон красных.

В этом бою убит поручик князь Волконский (улан Его Величества) и смертельно ранен в голову, от чего скончался 6 февраля, командовавший 1-м эскадроном Конной гвардии штабс-ротмистр граф Стенбок-Фермор Сергей.

Ни разу в течение этих боев действие бригады генерала Барбовича не кончалось иначе, как разгромом противника и взятием военной добычи. Красные полки, переправлявшиеся через Дон, большей частью погибали целиком.

Большой моральной поддержкой кирасирам Ее Величества было поднесение вдовою вахмистра Штандартного эскадрона старого полка подпрапорщика Баздырева эскадронной иконы, вывезенной ею из Гатчины. (Подпрапорщик Баздырев был смертельно ранен в конной атаке 18 сентября 1915 года у фольварка Кураполы. Рядом с его телом был найден, тоже убитым, его вестовой, наклонившийся над ним для перевязки и убитый в этот момент.) Проживая в Батайске и узнав про возрождение родного полка, вдова Баздырева передала икону командиру эскадрона, благословляя полк.

Обозы под начальством ротмистра Афанасьева, отошедшие форсированными маршами с невероятными трудностями от Павлограда на Ростов и далее через Аксай—Ольгинскую—Каялу, расположились на станции Переяславская. Лишившись еще в конце ноября всего, что было боеспособного, отправленного в полк, и пополняясь постоянно прибывающими из полка тифозными и ранеными, обоз превратился под конец своего перехода в сплошной лазарет, где на семь-восемь лошадей находился один полуздоровый кирасир. С прибытием в Кубанскую область положение осложнилось враждебным отношением кубанских казаков. Станицы, полные молодых здоровых казаков, разбогатевших от грабежей, не принимали в свои дома офицеров и солдат, отказывали в пище и фураже, одиночных людей и даже целые команды (случай в станице Ясенской с запасной частью Кавалергардского дивизиона) разоружали, из обозов угоняли и выкрадывали лошадей и имущество. В расплату за даваемые с необычайной скупостью продукты казаки отказывались принимать деньги и требовали сахар, одежду, белье и обувь, и обозы вынуждены были расплачиваться содержимым своих тощих цейхгаузов для прокормления тифозных, в то время как свои люди мерзли от отсутствия одежды и обуви. Светлым явлением в этот кошмарный период было присутствие в обозе сестер милосердия: В.Ф. Одинцовой (супруги командира эскадрона), а также М.И. Сахно-Устимович, Двоежен, Люличевой и Андржеевской, бескорыстно отдавших себя делу помощи больным и спасшим много жизней. Присоединяясь постепенно к обозу дивизиона во время отхода его по Малороссии, сестры эти, лишенные элементарных удобств, не получая никакого жалованья, совершая подчас пешком, за отсутствием места в повозках, тяжелые переходы, до самого конца самоотверженно несли, при полном отсутствии врачей и фельдшеров, свою работу. Благодаря им возможно было справляться с эпидемией, так как направляемые в госпиталя больные и раненые пропадали бесследно, или замерзая в нетопленых вагонах, или умирая от голода и недосмотра. И даже при таких условиях запасная часть дивизиона, производя набор добровольцев, имела возможность довести до прохода через Ростов число людей до 113 и лошадей до 72.

В первых числах февраля Добровольческому корпусу был произведен под Батайском смотр генералом Деникиным. 7 февраля корпус перешел от обороны к наступлению. В ночь с 6-го на 8-е бригада генерала Барбовича собралась в Койсуге и около часу выступила вслед за корниловцами через лед. Еще в темноте корниловцы захватили Гниловскую и взорвали железнодорожный путь, а с рассветом в станицу втянулась и кавалерия. Со стороны Темерника показались густые цепи красных, начавших сильный обстрел. В то время как корниловцы отражали атаку огнем из Гниловской, кавалерия была направлена в обход фланга и тыла красных. Гвардейский полк был в голове бригады. Идя по замерзшему вспаханному полю под огнем противника, полк, во главе которого шли кирасиры Ее Величества, дошел до крайних домов Темерника и затем, круто повернув по команде генерала Данилова, левым плечом обрушился на красную пехоту. Исключительная доблесть и на этот раз сломала вдесятеро сильнейшего врага. Цепи красных стали сбиваться в отдельные кучки и перенесли весь огонь на атаковавшую их кавалерию. Кирасиры Ее Величества, шедшие разомкнутым строем в первой линии полка, сразу потеряли до половины своего состава, в том числе тяжелоранеными командира эскадрона штабс-ротмистра Одинцова и вахмистра Шестерикова. Только когда кирасиры врубились в толпы стрелявших красноармейцев, последние начали втыкать винтовки штыками в снег, бросаться на колени и молить о пощаде. Конные комиссары и полуэскадрон кавалерии, находившийся на фланге красных, повернули и скрылись в городе при начале нашей атаки.

Вся бригада красных была захвачена в плен, и полк, взяв две пушки, беспрепятственно прошел Темерник, Ростовский вокзал и далее на северную окраину города, где у кладбища завязался новый бой, на этот раз стрелковый. Тем временем Марковская дивизия вела уже бой на улицах города, и кирасирам, находившимся в тылу у красных, удалось захватить живыми командира большевистской батареи и несколько комиссаров, преданных расстрелу. Под вечер полк отошел ночевать в Темерник, где рано утром был поднят атакой красных, снова занявших город и ведших бои с нашей пехотой. Вступив в бой у Темерника, бригада затем обошла его с северо-запада и, заставив этим очистить окраину, бросилась преследовать противника, отступавшего к Новочеркасску. Лишь с наступлением полной темноты вернулась бригада в окончательно занятый нами Ростов, где были взяты громадные трофеи. На железнодорожных путях было взято семь исправных бронепоездов. В приказе по Добровольческому корпусу с благодарностью за взятие Ростова генерал Кутепов отмечает заслуги кавалерии во время этой операции, а из кавалерии особенно благодарил Сводно-гвардейский полк.

9 февраля в Ростов приходит пополнение из запасной части, под командой ротмистра Гончаренко, в составе корнетов Викгорста и Маляра и около 60 кирасир. Однако за время, которое пришлось плохо одетому и обутому пополнению пройти походным порядком в сильную стужу до боевой части, 37 кирасир обморозились и были отправлены обратно. Незадолго до этого в эскадрон вернулся из отпуска поручик Буйнов, а с приходом пополнения был переведен из пулеметной команды в эскадрон корнет граф Гейден.

Большевистская конная армия, получившая сильное подкрепление, оправившись от январских разгромов и видя невозможность достигнуть результатов на участке