пути познания себя. Нет, ему всё также был противен дух мира, который образовывался тут. Он всё также порывался разорвать собственные оковы и впустить сюда полную меру духа войны, чтобы небеса покраснели, чтобы это затишье разразилось воинскими возгласами, чтобы по Андору широко шагнула поступь войны. Однако он сдерживал себя и не позволял всему этому произойти. Но терпел, и его терпение было бесконечно, ведь понимал, что для победы в этой замысловатой войне, нужно, чтобы здесь было так, а не иначе. А потому он непрестанно смирял себя, однако не так, чтобы дух войны в нём погас, и его существование завершилось. Нет, этот пламень он никогда не затушит. Но в сдерживании себя он видел великий толк. Это было очередной победой над самим собой. Он до конца осознал, что есть ещё больше возможности управлять своей сущностью, а потому не упускал этой возможности. Телом правит только он сам — больше никто и ничто. И сейчас он продолжал познавать это.

Спустя месяц в город въехал конвой с провиантом, тот самый, за которым Адин посылал одного из своих воителей. Но на деле в этой снеди не было проку. То, как стремительно Вальдэр наполнялся жизнью, помимо всего прочего означало, что там было вдоволь продовольствия. Но деваться было некуда, пришлось принять пополнение. В самом же деле, не отправлять всё это обратно. То, что привезено с юга, было убрано в хранилища, чтобы использовать это для пира, который состоится в честь победы над западным вираном. Помимо этого, гонец принёс вести. С его слов выходило, что в стране полный порядок. Суран Ке́ртигор успешно справляется с делами внутренней политики. Народ доволен уровнем жизни. Да вот только этот юноша не был достаточно прозорлив, чтобы видеть всё плачевное состояние Южного государства. На самом деле всё было плохо. После того, как виран ушёл на завоевание, лихой люд начал выбираться из своих укрытий. Города снова наводнились духом ничтожности. Взоры людей снова сделались сумрачными, постоянно следящими друг за другом и высматривающими, что бы можно украсть. Некоторые особо ушлые лиходеи сумели выкупить себе свободу, так что темницы начали пустеть, а нечестия в мире прибавлялось. Как-то раз, бездельники, которые имеют привычку ошиваться на рыночной площади, решили собраться вместе и сунуться на мой погост. Впервые за столько времени ко мне наведались люди. Но они были настолько ничтожны, что не выдержали гнетущего ужаса и бежали прочь. Но Адин получил не это сообщение, а другое и был спокоен.

Также Адин стал посылать гонцов в другие города, призывая их оставить покровительство Гамиона, чьи дни сочтены, и присоединиться к Адину, который в скором времени будет править всем Андором. Однако, как и предупреждал его Дракалес, они не могли принять это приглашение, потому что в них бушевал дух алчности. Люди, на которых воздействует этот порок, не желают делить что-либо с кем-либо, путь даже речь идёт о благополучии всего мира и о славной победе над ничтожным тираном. Конечно, каждый суран по-своему объяснял свой отказ, однако никто не сомневался в том, что истинной причиной был именно дух алчности. За то разведчики смогли посмотреть, как устроены другие ключевые точки. Как и Вальдэр, эти города представляли из себя каменные крепости. Даже маленькие города и те обносились стенами, как будто бы обособляясь от всего остального мира. Воители говорили, что люди там проживают недобрые, лихим взглядом поглядывают на них, того и гляди, набросятся и забьют толпой. Это известие заставляло всё нутро Адина негодовать. Это было самым главным аргументом в пользу этого завоевания. Эти бедные люди были даже не способны осознать, как же ничтожно они живут. Конечно, у Дракалеса на этот счёт было иное мнение — люди настолько слабы и ничтожны, что не способны противостоять господствующему духу. Они, словно рабы, ведомые на привязи, не могу мыслить самостоятельно. Их стремления направлены лишь туда, куда их направляет дух. Они не могут воспротивиться этому. Они понимают, как же плохо живут, осознают всю низость своего положения. Однако ничего не могут поделать. Да, они будут ругать такой уклад жизни, они будут негодовать по поводу всего, что творится вокруг, но ничего не смогут с этим сделать. Они будут жить, как все, они будут вместе с остальными погружаться в это болото. Они полностью станут теми, кого они так яро ненавидят, и будут продолжать ругать всех и всё вокруг, даже не замечая того, что они уже давно стали частью всего этого.

Прошёл ещё месяц, в течение которого Адин рассматривал возможность завоевания ещё одного города. Согласно карте, на западе-северо-западе от Вальдэра располагается другой, столь же крупный город. Если его захватить, то можно получить второй аванпост, что ещё сильнее утвердит позиции южных завоевателей, ну и, конечно же, освободит очередных жителей этой страны от ничтожного духа алчности. Он достаточно долго совещался с Дракалесом по этому поводу, ведь хотел сделать всё так, чтобы потом не сожалеть о своём выборе. И направленность действий вроде бы выработалась. Он берёт с собой генерала и тарелона, Дракалес с помощью своей силы наделяет воителей могуществом, как в прошлый раз, они подходят как можно ближе к вратам, ваурд их выбивает, и всё воинство начинает заполнять улицы, сражаясь без использования какой бы то ни было тактики. Здесь, в этом опорном пункте, останутся Золина, Асаид и Вихрь. Девушка будет его замещать, что, естественно, вызвало у неё протест. Она наотрез отказывалась оставаться без Дракалеса, потому что не хотела упускать ни одного дня тренировок с ним. Однако, пока этот план был ещё на стадии разработки, этот вопрос больше не поднимался. Виран, тарелон и генерал пока что занимались доработкой деталей.

А иногда это дело брали на себя только тарелон и виран, потому что Асон нет-нет, да и погрузится с головой в свой пьяный кураж. Это очень печалило Адина. Так что он всерьёз задумывался над тем, чтобы сместить Асона и поставить нового войсководителя. Ведь такой безобразный образ жизни отражался на его здоровье и внешности. Асон из статного и гордого генерала, предводителя, того, кто ведёт войско своим примером, превращался в самого настоящего старика. Он даже перестал ухаживать за своей бородой. Его голос сделался хриплым и слабым, а слух стал подводить, так что ему слышалось не то, что ему говорили на самом деле. Всё это влияло, конечно же, на воителей. Глядя на то, как их генерал напивается в таверне и пытается приставать к благородным девушкам, они теряли к нему всякое уважение.