Когда все обнимались и желали друг другу хорошего лета, она выскользнула из класса и пошла к ручью, который снился ей сегодня ночью. Умом понимая, что это невозможно, она все равно надеялась, что Ребекка будет ждать ее там.

У ручья Ребекки, конечно, не было.

С тех пор как Мину пропустила через себя душу Ребекки, в ней поселилась детская надежда, что подруга вернется. Оттуда, где она находится сейчас.

Когда в поле зрения оказывается могила Ребекки, Мину видит, что впереди кто-то стоит. Только не у могилы Ребекки. У могилы Элиаса.

Это Линнея.

Мину останавливается и решает повернуть обратно. Но тут Линнея оборачивается и видит ее.

— Привет! — кричит она.

— Привет, — отвечает Мину и подходит ближе.

Линнея держит в руках букет красных роз, все еще упакованных в целлофан.

— Я их украла, — говорит Линнея. — Это как бы традиция. Элиас тоже таскал для меня цветы. Однажды он заявился ко мне домой с целым ящиком цветов из «Monique».

Мину улыбается. Так странно. Она уже почти забыла, как это делается.

Линнея садится на землю между могилами Элиаса и Ребекки.

— Директор все знает, — продолжает она. — Знает, что это был Макс, знает, что это мы положили его туда, где его потом нашла полиция. Даже знает, чем мы занимались у Николауса.

До Мину не сразу доходит, что сказала Линнея. Что за привычка — выпаливать суперважные новости без предупреждения!

Мину только собирается возразить Линнее, как вдруг понимает, что ее слова многое объясняют.

Тот странный взгляд, которым директриса посмотрела на Мину зимой в парке, на самом деле был взглядом поддержки. Адриана Лопес была вынуждена передавать им указания Совета. Поэтому она запретила им преследовать Густава. Но она все время знала, что они делали, и не вмешивалась. Она проглатывала их ложь, их увертки. Догадывалась, что девочки занимаются самостоятельно. И когда Макс впал в кому, ей было несложно восстановить в уме все остальное.

— Когда она поняла это? — спрашивает Мину.

— Довольно давно, — Линнея ковыряет пучок травы носком ботинка. — Я рада, что ты пришла сюда. Я давно хотела поговорить с тобой об одной вещи, но не знала, как сказать… То, что случилось в столовой. Ты не можешь больше держать это внутри себя. Это убьет тебя, уже убивает.

— Что ты имеешь в виду? — бубнит Мину.

— Ты любила Макса. Он был убийцей. Но ты любила его. Такое даром не проходит.

— Как только я узнала, что он…

— Я знаю, — перебивает Линнея. — Но до этого ты его очень сильно любила. И тебе наверняка было очень плохо, когда ты узнала, что он сделал. Я бы с ума сошла, если бы поняла, что торчу от убийцы Элиаса!

— Это уже в прошлом, — говорит Мину.

— О'кей, пусть в прошлом. Допустим, что это так, — соглашается Линнея. — Но черный дым пока еще в настоящем.

Мину смотрит на нее в упор. Линнея знает такие вещи, о которых она никому не рассказывала.

— Я знаю, ты от всего этого в шоке, — говорит Линнея. — Но оттого, что ты молчишь, лучше не станет. Вместе мы, может, смогли бы найти ответ, почему твоя магия так похожа на магию Макса и почему никто другой не мог этого видеть.

— Откуда ты знаешь? — перебивает Мину.

И тут же у нее появляется чувство, что она знает откуда. Что ей давным-давно следовало бы сложить два и два.

— Помнишь, как Ванесса однажды сказала, что у нее в голове звучит мой голос? Я тогда удивилась. Не поняла, как я это сделала. Но…

Линнея колеблется. Ее руки словно борются друг с другом.

— Это началось прошлым летом.

— О'кей, — говорит Мину, стараясь говорить как можно более безразлично.

— Я не сразу врубилась, что происходит. В смысле, это было… это было слишком странно. Поначалу это случалось редко. Я как бы считывала, что происходит вокруг.

Она не может сказать прямо, понимает Мину. Она хочет, чтобы я сама раскрыла ее тайну.

И в ту же секунду ей все становится ясно. Тысячи странных моментов вдруг находят себе объяснение.

— Ты умеешь читать мысли, — говорит Мину. — Это твой дар. Ты могла это с самого начала.

В первый момент кажется, что Линнея сейчас начнет возражать, возьмет свои слова обратно. Но она только тяжело вздыхает и кивает.

— Это началось, в тот день, когда мы с тобой встретились, — произносит Линнея. — Прямо перед тем, как мы нашли Элиаса. Я вдруг узнала, что ты часто пряталась в этом туалете на переменах. Это как будто само собой появилось у меня в голове.

Мину не знает, что сказать. Она прокручивает в голове всё, что думала о Линнее с того дня, всё, о чем думала в ее присутствии. И тут же думает о том, что вот сейчас она думает, а Линнея, возможно, тут же читает ее мысли.

— Почему ты не рассказала нам об этом? — спрашивает Мину.

— А ты как думаешь? Я молчала, потому что знала: все отреагируют так же, как ты сейчас. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, как ты боишься того, что я могла прочесть в твоих мыслях.

Линнея, кажется, сейчас заплачет.

— Ты не представляешь, каково мне было вначале, — продолжает она. — Ощущение такое, что все, кого ты встречаешь, кричат тебе прямо в лицо, причем все одновременно. Поэтому я и написала в дневнике, что у меня от тебя голова болит. Ты ужасно много думаешь! Но хуже всех была Анна-Карин. Когда она мысленно кому-нибудь приказывала, мне казалось, она орала так, словно ее резали.

Линнея смотрит на Мину умоляюще.

— Но со временем я научилась управлять этим. В большинстве случаев. Теперь я только иногда могу случайно что-то подслушать. У меня все лучше и лучше получается отключаться.

— Получается, ты больше всех нападала на директрису, когда она нам лгала. А сама все это время сидела и…

— Так именно потому и нападала! — перебивает Линнея. — Я хотела, чтобы вы тоже поняли: директриса знает намного меньше, чем пытается показать.

— Но ведь мы же могли использовать тебя все это время! И, возможно, нашли бы Макса раньше!

— Я пыталась, — говорит Линнея. — Я пыталась прослушивать всех, кого мы подозревали. Я прослушивала Густава: каждый раз, когда он думал о Ребекке, он чувствовал себя ужасно виноватым. И я правда была уверена, что это он. Макса я никогда не трогала, потому что почти не знала, кто это, пока ты не рассказала.

— А кто-нибудь еще знает о твоих способностях? — спрашивает Мину.

— Да. Директор.

У Мину уже не осталось сил удивляться.

— И как она узнала? — просто спрашивает она.

— Я читала ее мысли, когда она показывала свои шрамы. Она думала о том, кого любила и о том, что Совет с ним сделал. Я была в шоке. Она заметила мою реакцию. И все поняла. А может, и раньше знала об этом. Чтение мыслей — довольно распространенный дар среди ведьм знака воды. Во всяком случае, так сказала книга.