— Чего ты хочешь? — спрашивает она.

Я боюсь за тебя, Мину. Эта ноша слишком тяжела для тебя.

— Что ты имеешь в виду?

Ты знаешь, о чем я.

Мину смотрит на Ребекку, которая словно светится на фоне темного леса.

Ты должна рассказать им все.

— Это все, что ты хотела сказать?

Да.

— И ты не скажешь мне больше ничего? Не скажешь, почему у меня нет своего элемента? Почему моя сила в том, чтобы отнимать у людей души? Я что, такая, как Макс? Поэтому у демонов есть в отношении меня план? И почему они ничего не предпринимают против нас — теперь, когда им известно, кто мы?

Тебе нужна помощь остальных.

— Иди к черту, — говорит Мину и просыпается.

Мину забыла накануне вечером опустить жалюзи, и теперь в комнату врывается утренний свет. В саду за окном во все горло щебечут птицы. В их криках Мину слышится отчаяние: «Вот и я! Вот и я!»

Впервые за почти три месяца Мину, проснувшись, помнит свой сон. Обычно она не запоминает даже кошмары, только наутро все тело ноет, как будто она сражалась целую ночь.

Мину открывает шкаф и видит небесно-голубое льняное платье, в котором она в девятом классе ходила на выпускной. Глядя на платье с презрением, Мину с трудом может поверить, что ездила с мамой аж в Бурленге ради того, чтобы купить себе наряд для выпускного. Сейчас все это кажется настолько пустячным!

Она натягивает платье через голову, приглаживает волосы руками.

Мама и папа ушли на работу. На кухонном столе стоит букет ландышей, к вазе прислонен конверт. Мину открывает его и достает открытку с изображением летнего луга. «Хорошего лета! Обнимаем, мама и папа», — значится на обратной стороне. В конверте лежит еще подарочный сертификат книжного интернет-магазина.

Мину некоторое время держит открытку в руке, задумчиво водя пальцем по буквам, написанным маминым витиеватым почерком.

Она рада, что мамы и папы нет дома. Она прикладывает невероятные усилия, притворяясь перед ними, что все идет как обычно. Но впереди летние каникулы, и сохранить свою тайну от родителей будет гораздо труднее.

Ощущение такое, будто между ней и остальным миром выросла стеклянная стена. Все, что происходит по ту сторону стены, оставляет Мину равнодушной. Она словно окаменела изнутри. Иногда это пугает ее: неужели ее чувства умерли? Потом приходит мысль: пусть так. Это лучше, чем отчаяние, страх и горе, которые переполняли ее раньше.

Она оставляет конверт на столе, смотрит на часы и констатирует, что должна была выйти из дома уже четверть часа назад. Мину берет сумку и надевает старые летние туфли. Она не намерена торопиться.

— Где она? — спрашивает Адриана Лопес.

Ванесса, Линнея, Ида и Анна-Карин сидят на сцене танцплощадки в нарядной одежде. Впрочем, в случае Анны-Карин нарядная одежда — это всегдашние джинсы и обычная старая кофта от спортивного костюма.

Ида, напротив, одета в белое платье и, чтобы не запачкать его, сидит на сцене, подложив под себя руки.

Линнея, скрестив ноги, устроилась рядом с Ванессой и грызет ногти. Сегодня они сиреневые. На Линнее платье, которое она закончила шить только накануне: черно-белая клетка, множество черных бантиков и тюлевая нижняя юбка. Линнея пришила огромный бант и к вырезу розового платья Ванессы. Вчера эта идея казалась Ванессе клевой. А сегодня она, глядя на свой бант, думала, что похожа на подарок в праздничной упаковке.

Директриса ходит взад-вперед по сцене. В кои-то веки она расстегнула несколько пуговиц на блузке. Ванесса старательно отводит глаза, чтобы не пялиться на обожженную кожу возле ключицы.

— Она идет сюда, — говорит Ида. — Я чувствую ее приближение.

Через несколько минут появляется Мину. На ней светло-голубое платье, которое Ванесса помнит с прошлого выпускного. Волосы черным облаком пушатся вокруг головы.

— Извините за опоздание, — говорит Мину бесцветным голосом, который с недавних пор звучит только так.

Директор кивает.

— Садись, — нетерпеливо указывает она.

Мину заходит на сцену и садится рядом с Ванессой.

— Я понимаю, вам не терпится пойти на школьный праздник, но мне нужно поговорить с вами. У меня хорошие новости, — сообщает директор. — Совет постановил, что с осени вам будет преподаваться защитная магия. Мы начинаем в августе.

Если бы все это не было так грустно, Ванесса расхохоталась бы директрисе прямо в лицо. Спустя почти год со смерти Элиаса Совет наконец решил, что им пора научиться себя защищать.

С апреля директор «временно отложила» их тренинги. Наверно, просто устала от того, что девочки ничего не находят в Книге Узоров. Под конец им даже не нужно было притворяться. С тех пор как они одержали победу над Максом, книга замолчала. И не показывала ничего — ни ритуалов, ни заданий, ни советов. Капризничала как никогда.

Избранницы регулярно встречались у Николауса и повторяли старые магические упражнения. Мину согласилась присутствовать, но предупредила, что делать ничего не будет, и никто ей не возразил.

Никто ничего не знает о ее даре. Николаус предположил, будто она одержала победу над Максом, каким-то образом отзеркалив от себя его магию. Никто не знает, что прячется внутри Мину и что она может сделать. Никто ничего не знает точно, но все боятся ее.

— Значит, по мнению Совета, мы наконец созрели для того, чтобы учиться самообороне? — спрашивает Линнея.

— Ситуация требует этого, — коротко отвечает директор. — Вообще-то с Рождества все было спокойно. Но тот, кто напал на Мину, возможно, находится совсем рядом с нами. Выжидает.

Директор знает о Максе только то, что известно всем остальным, а именно — почти ничего. Избранницы очень тщательно убрали все лишние следы перед приходом полиции.

Никке нашел Макса лежащим без сознания в столовой. Рядом лежал незарегистрированный пистолет с отпечатками пальцев Макса. Газеты какое-то время пошумели, пытаясь связать историю с заговором самоубийц, но скоро затихли. Для журналистов это дело интереса не представляло: никаких окровавленных трупов, просто учитель математики впал в кому.

— Возможно, вам кажется, что уже все закончилось, — продолжает директор. — Но это только начало. То, что вы пережили до сих пор, — ничто по сравнению с тем, что случится в будущем. — Она делает паузу. — Я знаю, вы на многое способны. Вы возмужали за этот год, многому научились.

Ты еще даже не знаешь, на что мы способны, думает Ванесса.

— Я с нетерпением жду продолжения нашей работы осенью. Ну а теперь идите, чтобы не опоздать на праздник, — говорит директор.

И неожиданно для Ванессы улыбается искренней, теплой улыбкой.

— Хорошего вам лета, девочки. Вы действительно заслужили эти каникулы.