В выбранный ею для этого выходной день Оливер уехал на съемки. Она могла бы подождать его возвращения, но решила не делать этого. Пора уже перестать за него цепляться!

Рыться в руинах совместной жизни было довольно болезненно; правда, Лизе на помощь из Химл-Хэмпстеда приехали мама с папой. Честно говоря, толку от них было немного, но от их шумного сочувствия ей стало чуть легче. Потом они погрузили Лизу вместе с ее пожитками в семейный джип двадцатилетней давности и отвезли к себе в Химл. На вечер ради такого случая был заказан столик в местном ресторанчике. Еще совсем недавно Лиза ни за что бы не отправилась в подобное место, но сейчас она восприняла предложение вполне естественно. И правда, почему бы не сходить?

Эшлин вошла в паб и сразу увидела Теда – он уже ждал ее.

– Привет, – кивнул он. – Она была. Он тоже был. И безумно влюбленными они не выглядели, если тебя это еще интересует.

Накануне вечером Тед был на вечере юмора, и, поскольку Эшлин всегда спрашивала о Маркусе и Клоде, он решил выдать новости сразу, чтобы пощадить ее гордость.

– У него новый номер, что-то там о детях. По-моему, с Клодой он водится только ради материала, – вовсю злословил Тед, выдавая ложь столь явную, что Эшлин была тронута до глубины души.

– И, по-видимому, – продолжал развивать тему Тед, – Дилан, кажется, совсем перестал давать Клоде деньги, потому что Маркус сострил насчет того, что муж его подружки… Ой, извини, – Тед сделал паузу, потому что Эшлин поморщилась, – муж его подружки выделил ей пособие, которое может насмешить скорее, чем удачная шутка.

Появилась Джой.

– О чем секретничаем? Небось мне косточки перемываете?

– Да что ты! Я рассказываю Эшлин о вчерашнем выступлении Маркуса.

– Засранец, – презрительно вздернула губу Джой и просюсюкала, передразнивая Маркуса: – «Я посвящаю свое выступление Крейгу и Молли». Вот дерьма кусок, скажи?!

Лицо Эшлин стало белым:

– Он посвящает свой номер ее детям? Джой растерянно посмотрела на Теда.

– Я думала, ты как раз об этом рассказываешь… О, черт! Вечно я что-нибудь ляпну.

Эшлин захлестнуло унижение, острое, как два месяца назад.

– Счастливая семья, – мрачно заметила она.

– Долго это не продлится, – уверенно возразила Джой. – Вот увидишь!

– Нет, они останутся вместе, – сокрушенно проговорила Эшлин. – Мужчины всегда остаются с Клодой, уж я-то знаю!

И тут Джой задала неожиданный вопрос:

– А ты скучаешь по Маркусу?

Эшлин задумалась. Эмоций по этому поводу у нее было много, и все неприятные, но тоски по Маркусу среди них, пожалуй, уже не наблюдалось. Злость – да. Грусть, унижение, обида – да. Но скучать по Маркусу, как прежде, она не скучала – ни по его обществу, ни по нему самому.

– Конечно, я забочусь о детях! – возмущался Маркус. – Разве я не посвятил им свое вчерашнее выступление?

– Хорошо, тогда, быть может, почитаешь Молли на ночь?

– Но я занят! Я работаю на двух работах!

– А я вся вымоталась. Невозможно одной крутиться с двумя детьми.

– Ты же сама говорила, что Дилана никогда не было дома, что он все время работал.

– Он работал не допоздна, – надулась Клода.

Она сунула Маркусу в руки «Красную Шапочку» с картинками. Маркус испуганно замотал головой.

– Извини, мне надо хотя бы час позаниматься романом.

Клода посмотрела на него долгим, тяжелым взглядом.

– Я потеряла мужа из-за тебя.

– А я потерял Эшлин из-за тебя. Так что мы квиты, дорогая!

А потом, совсем неожиданно, как это всегда и случается, пришло Рождество. Вся редколлегия «Колин» пила и гуляла почти с самого начала декабря, а двадцать третьего редакция официально закрылась на одиннадцать дней. Келвин назвал это событие «актом милосердия».

Вернулся из Австралии Фелим и слегка удивился тому, что Эшлин не пустила его к себе в постель, однако дуться не стал и подарил ей специально для нее привезенную австралийскую свирель. На Рождество Эшлин поехала к родителям – что заслуживает отдельного упоминания, ибо последние пять лет она всегда оставалась на праздники в Дублине, у родителей Фелима. Оуэн, брат Эшлин, приехал из бассейна Амазонки, сделав маме лучший подарок тем, что не вставил себе в нижнюю губу деревянную пластину, как принято у местных. Прилетела из Калифорнии сестра Эшлин, Дженет, высокая, стройная и очень симпатичная.

Клода праздновала Рождество в одиночестве. Детей Дилан отвез к своим родителям, а она к своим не пошла, потому что они не изъявили желания видеть у себя Маркуса. Впрочем, Маркус в последнюю минуту решил провести этот день со своими близкими.

Лиза отправилась в Химл и была искренне благодарна маме и папе за то, что они были внимательны к ней и деликатны. Все документы по разводу она подписала и отправила адвокату более чем за месяц до Рождества. Теперь оставалось ждать предварительного заключения суда.

В тот вечер, когда Эшлин вернулась домой из Корка, оказалось, что у нее новый сосед, худощавый белобрысый парень. Он сидел у ее подъезда с бутербродом и банкой «Будвайзера».

– Привет, я Эшлин.

– Джордж, – представился он и, заметив, что она смотрит на банку с пивом, поспешил добавить: – Канун Нового года все-таки! Что, уж и выпить нельзя, как все нормальные люди?

– Я не против, – пожала плечами Эшлин.

– Если я бездомный, это вовсе не значит, что у меня проблемы с бухаловом, – продолжал он, чуть успокоившись. – Я просто социальный пьяница, ясно?

Она дала ему фунт и вошла в подъезд, борясь с грозящим захлестнуть ее отчаянием.

В дверь позвонили. Это был Тед, гордый и довольный. Рядом с ним стояла невысокая ладная девушка.

– Ты вернулась! – воскликнул Тед радостно и тут же выдвинул вперед свою спутницу: – Это Шинед.

Шинед протянула Эшлин маленькую ручку и уверенно, как первая ученица, отчеканила:

– Рада с вами познакомиться!

– Проходите, – пригласила удивленная Эшлин: девушка совсем не была похожа на поклонниц Теда.

Тед вошел в гостиную, тщательно поправил диванные подушки и только после этого усадил Шинед.

Она осторожно опустилась на краешек дивана, села, плотно сдвинув коленки, изящно кивнула на предложение Эшлин выпить вина. Тед все это время следил за Шинед ястребиным взором.

– Вы познакомились с Тедом на вечере? – попыталась завязать разговор Эшлин, на четвереньках ползая по полу в поисках штопора. Она точно знала, где оставила его перед поездкой в Корк…