– Я основал пятнадцать аристократических родов. – Он сказал это с гордостью, высоко задрав подбородок. – Я не хотел, чтобы об этом стало известно, но разве что утаишь от такого человека, как ты… Да и не должно быть между нами никаких тайн…

– Пятнадцать родов… – протянул Хатин. – Забота о потомках?.. Разве Тария когда-либо обижала семьи Одаренных? Как бы ни накладно было ей содержать всех тех детей, которых можно произвести на свет за сто пятьдесят лет, пока мы плодовиты…

– Детей, Кодонак! Но не внуков, не правнуков, не говоря уже обо всем древе! Ты ведь тоже родоначальник рода, и не одного. Разве твои потомки не могут тобою гордиться?

Хатин знал своих потомков только по именам… А официально женат он был лишь один раз. Все это было в прошлой жизни… дети… семья… род. Для него все эти слова – странные, чужие, словно на иностранном языке, но почему-то смутной виной трогают сердце…

– Забота о семье – это честь для мужчины!

– Честь?.. Но скажи мне, Холд, чем владеют эти пятнадцать родов? Землями, замками, золотыми приисками, рощами с шелкопрядами, кузнями, кораблями? Не так ли?

– Я бы не допустил, чтобы мои потомки, кровь от крови моей, прозябали в нищете!

– Разве о нищете речь? Скажи, а как они все это получили? Не благодаря ли твоим длинным «одаренным» рукам? Рукам Советника из Семи?..

Улыбка сползла с лица Холда, и он слушал, насторожившись, – заподозрил…

– Ты дал им много, слишком много!.. – продолжал Хатин. – Похвально для отца, родоначальника. Но – преступно для Мастера Силы!

– Преступно?! – Холд вспыхнул. – Кодонак! Ты подмял под себя всю власть среди Одаренных и осуждаешь меня, поделившегося добром со своей семьей?!

– Чтобы поделиться добром, нужно им владеть, Холд. А в Тарии Одаренный служит, а не владеет! Ты забрал это у кого-то, чтобы отдать своим. Это преступление. – Он говорил холодно, стараясь не замечать оскорблений.

– Я думал, мы найдем общий язык, Кодонак… Но ты оказался намного более жадным и властолюбивым, чем я думал. Ты не любишь делиться!.. Я доверился тебе, я пришел к тебе с открытыми ладонями, предлагая то, что есть у меня. А ты, прознав о моих достижениях, решил все у меня забрать, прикрываясь законами Тарии и благородными намерениями? Твоя маска чести и принципиальности очень выгодна, она привлекает людей. Первый рыцарь Тарии – Хатин Кодонак, покаравший преступника Холда! О! Это звучит!.. Но ты забываешь, что, убрав со своего пути меня, ты разрушишь систему! Не думай, что сможешь пользоваться тем, что я создал, так легко, как тебе это кажется!

– Кто тебе сказал, что я собираюсь пользоваться твоей гнилой системой?..

Холд выпучил глаза:

– А как же?.. Ты что, собираешься в такое время убрать с должностей всех городских Советников и Глав? Или ты думаешь, что они, узнав о моей судьбе, будут верны тебе? Тарию ждет бунт, Кодонак! Бунт!.. Поверь мне! Твоего ставленника Фаэля сметет народ! Он сложит голову так же, как легендарный Астри Масэнэсс, если сказки о нем правдивы, только в гораздо более юном возрасте! И тебе не видать Сияющего Престола! Скипетр Силы просто расколют на украшения для женских ожерелий! А власть Одаренных будет свергнута!

– А я всегда думал, что ты погодник, но ты, оказывается, – Пророк!..

– Тут не нужно быть Пророком! Все очевидно! Без меня тебе власть не удержать! Я – клей между Одаренными и неодаренными! Я…

– Ты слишком высокого о себе мнения, Холд. Ты вор, клятвопреступник и работорговец.

– Что? Работорговец? Неужели все из-за того дурацкого случая в Кинтелэне? Этот глупый мальчишка Нанель проговорился?..

– Тебя разоблачили случайно. Я же говорил, что везение порою гораздо больше значит, чем лучшая стратегия!

– Это просто бизнес, Кодонак. Мелкий, не особо прибыльный, но развивающий связи и отношения в плане торговли другими товарами. Я сбывал никому не нужных, угрожающих спокойствию Тарии, бесполезных людей – преступников, воров, убийц, шлюх!..

– Среди них были невиновные люди. Граждане Годжи. Дети… Тарийские дети! Ты думаешь, это простит тебе Верховный?

– Наш Верховный – просто раб! Был рабом и останется навсегда! Слабым, бесхребетным, причитающим над проворовавшимся беспризорником, который не задумываясь ткнул бы его ножиком в бок за медную искру!

– Раб – ты, Холд. Раб своих схем и мыслей. Ты не способен понять великодушие такого человека, как Вирд. Всех измеряешь своей меркой, а когда этой мерки не хватает, ты решаешь, что измеряемый вовсе не выше тебя, а просто встал на табурет. Ты хитришь и извиваешься и думаешь, что остальные подобны тебе. Но ты не с тем сел играть, Холд. Тебе не выиграть ни у меня, ни у Вирда. У нас еще достаточно и ума, и Силы Даров, и везения, чтобы, отказавшись от твоих гнилых систем, создать новые – честные и справедливые, предотвратить катастрофу и приструнить зарвавшихся Мастеров Силы. А Верховного ты просто не знаешь, обзывая слабым и бесхребетным. Он сломит твой хребет, но ты – последний в очереди. Дождись конца Атаятана, Эбонадо Атосааля и прочих. Потом займутся и тобою. Пойдем. Нам пора… Хватит разговоров…

Хатин встал.

– Куда?.. – вскинулся Холд.

– В тюрьму.

– Советника из Семи – без суда…

– …можно лишить права голоса и посадить под замо́к, пока суд этот не состоится. Вот ты и посидишь в подземелье.

Холд смотрел на Кодонака с нескрываемой ненавистью, его глаза горели, а змеиный разум работал над способами, как избежать наказания.

– И еще… печальная новость для тебя. Вернее, даже две… Внуки Палстора, одного из которых ты надеялся посадить на трон, оказались детьми не короля, а совершенно других мужчин.

– Этого не может быть!

– Может. Ты просчитался. Мило Второй был бесплоден, его исцелили только недавно, в Ливаде. А твои праправнучки обманули и тебя и своего отца. Сердце графа этого не выдержало – он скончался…

Холд сник, вмиг осунулся, побледнел… Неужели род и семья на самом деле так много значат для него? Для этого беспринципного, лживого вора…

– Но есть и хорошая новость, – продолжил Хатин, – малыш Мило – Одаренный.

– Что? – Холд еще больше нахмурился. – Как это узнали?..

– Не стану утруждать тебя долгими рассказами, но Эдрал Инаси никогда не ошибается. И ты будешь смеяться – у него боевой Дар! Более того, он, похоже… Стратег!

Холд действительно рассмеялся – тонким, истеричным хохотком.

А Хатин задумался: о семье, потомках, содержании, желании Одаренных владеть имуществом, обиженных городских Советниках… И о том, что в чем-то Холд прав – Тарии нужны перемены…

Вирд-А-Нэйс Фаэль

Противоположного берега Тасии-Тар почти не видно – так она широка. На той стороне в туманной дымке рассвета стоят сотни тысяч смаргов в боевых порядках. Их ведет Элий Итар… «прочтенный» брат… Вирд чувствует его силу: он изменился, утратил последнее человеческое, что в нем было. Он стал бурей во плоти, ветром разрушения, ураганом, не знающим покоя. Он больше не человек. И Вирд чувствует это, словно ветер поет о смерти в душе Вирда, а не в душе Элия…