Бабушка Хейзел фыркнула:

– У вас, молодых, все слишком просто. Когда я прилетела на Луну, мы по три месяца жили на одних соевых бобах и растворимом кофе.

– Хейзел, – заметила Мид, – когда ты рассказывала об этом в прошлый раз, вы голодали два месяца, а вместо кофе был чай.

– Кто из нас лжет, молодая леди? Я или ты? – Хейзел встала и спросила близнецов: – Что это вы делали на складе Дэна Экизяна?

Братья переглянулись, Кастор осторожно спросил:

– А кто тебе сказал, что мы там были?

– Не пробуйте провести свою бабушку. Если бы вы прожили…

Все семейство подхватило хором:

– …на Луне столько, сколько я!

Хейзел опять фыркнула.

– Иногда диву даюсь: и зачем я выходила замуж, – заметила она.

– Не ищи ответа, – сказал ей сын и обратился к близнецам: – Так что же вы там делали?

Кастор вопросительно взглянул на Поллукса и ответил:

– Видишь ли, папа, дело в том….

– Ваши лучшие всплески фантазии всегда так начинались, – кивнул отец. – Слушайте все внимательно.

– Насчет тех денег, которые ты для нас хранишь…

– И что же?

– Три процента – не так уж много.

Мистер Стоун энергично потряс головой:

– Я не собираюсь вкладывать ваши гонорары в какие-нибудь сомнительные акции. Может, я и не родился финансовым гением, но, когда я вручу вам эти деньги, они будут в целости.

– Вот видишь. Тебе от них одно беспокойство. Ты мог бы передать их нам прямо сейчас – и конец всем заботам.

– Нет. Вы еще слишком молоды.

– Мы не были «слишком молоды», чтобы заработать эти деньги.

– Готов, Роджер, – хмыкнула бабушка. – Поди сюда, я попробую остановить кровь.

– Не прерывай Роджера, когда он беседует с близнецами, мама, – миролюбиво сказала доктор Стоун. – Мид, повернись чуть-чуть влево.

– Тут ты попал в точку, Кас, – ответил мистер Стоун. – Но чтобы распоряжаться ими, вы все-таки еще слишком молоды. К чему ты, собственно, ведешь?

Кастор подал брату знак глазами, и Поллукс включился в беседу:

– Папа, у нас есть хороший шанс пустить эти деньги в дело. Никаких сомнительных акций, речь вообще не об акциях. Мы все до цента поместим туда, где деньги будут у нас на глазах, и в любое время дня сможем их вернуть. А заработать можно будет гораздо больше.

– Мм… это каким же образом?

– Мы купим корабль и заставим его работать.

Отец открыл рот. Кастор быстро вставил:

– Мы можем дешево купить «детройтер-семь» и сами его отремонтируем – на ремонт ни цента не потратим.

Слово тут же взял Поллукс:

– Ты же сам говорил, папа, что мы оба – прирожденные механики, что у нас руки правильно вставлены.

Кастор подхватил:

– Мы будем с ним нянчиться, как с ребенком, ведь он будет наш собственный.

Поллукс. У нас обоих есть свидетельства на управление кораблем и силовой установкой. Экипаж нам не понадобится.

Кастор. Никаких накладных расходов, вот в чем вся прелесть.

Поллукс. Мы полетим с товаром на астероиды, а вернемся с грузом руды. Прибыль гарантируется.

Кастор. Четыреста процентов, а то и пятьсот.

Поллукс. Шестьсот, скорее всего.

Кастор. А тебе никаких хлопот.

Поллукс. И мы перестанем сидеть на твоей шее.

Кастор. И опаздывать к обеду.

Поллукс открыл было рот, но отец снова заорал:

– ТИХО! Эдит, – обратился он к жене, – тащи бочку. Время пришло.

У мистера Стоуна была теория, о которой он периодически вспоминал, что близнецов следует держать в бочке и кормить через дырочку от затычки. Однако такой бочки в природе не существовало.

– Да, дорогой, – сказала доктор Стоун, продолжая заниматься макияжем Мид.

– Не тратьте деньги на «детройтер», – сказала бабушка Стоун. – Они неустойчивы – гиросистема плохая. Я бы его и даром не взяла. Берите лучше «дуглас».

– Хейзел, – повернулся к ней сын, – если ты намерена поощрять мальчишек в этой глупости…

– Вовсе нет! Вовсе нет! Чисто умозрительная дискуссия. Вот на «дугласе» они могли бы заработать. У «дугласа» очень удобный…

– Хейзел!

Бабушка умолкла, затем задумчиво проговорила:

– Я знаю, на Луне существует свобода слова, – сама писала в декларации.

– Знаете, мальчики, – снова обратился Роджер Стоун к сыновьям, – когда торговая палата решила включить в свою программу «Дорогу – молодым» курсы пилотов, я это приветствовал. И был за, когда они решили выдавать юношеские права тем, кто закончит курсы с отличием. Когда вы получили ваши корочки, я ужасно гордился. Это игра для молодых – коммерческим пилотам выдают права в восемнадцать лет, а…

– А на пенсию их отправляют в тридцать, – закончил Кастор. – У нас времени в обрез. Не успеешь оглянуться, как станешь слишком стар для этой игры.

– Замолчи. Сейчас я говорю. Если вы думаете, что я возьму деньги из банка и позволю двум юным питекантропам болтаться по Системе на развалюхе, которая того и гляди взорвется при первой же двукратной перегрузке, вы глубоко ошибаетесь. Кроме того, в будущем сентябре вы отправляетесь учиться на Землю.

– Мы уже были на Земле, – ответил Кастор.

– И нам там не понравилось, – добавил Поллукс.

– Слишком грязно.

– И слишком шумно тоже.

– И кругом одни кроты, – закончил Кастор.

– Вы там пробыли две недели, – отмахнулся мистер Стоун, – и не успели понять, что это за место. Вы полюбите Землю, когда привыкнете к ней. Научитесь ездить верхом, играть в бейсбол, увидите океан…

– Много грязной воды, – ответил Кастор.

– Лошади вечно что-то жрут.

– А уж бейсбол этот… – продолжал Кастор. – Бессмысленная игра. Как это можно вычислить траекторию при одном g, чтобы выйти на точку контакта с мячом в свободном полете? Мы не люди-арифмометры.

– Я же играл в него.

– Но ты вырос при одном g – у тебя искаженное представление о законах физики. И зачем нам, собственно, учиться играть в бейсбол? Мы же не сможем играть в него здесь, когда вернемся. Так и шлем можно разбить.

– Спорт – это не главное, – покачал головой мистер Стоун. – Играть в бейсбол или не играть – это ваше дело. Но вы должны получить образование.

– А чем плох техникум Луна-Сити? Чего он нам не дал? В конце концов, папа, ты же был в Комитете по образованию.