– А как же твоя пенсия?

– Да провались она. Я и без нее неплохо жила. – Хейзел, как и все оставшиеся в живых отцы-основатели (и матери) лунной колонии, получала пожизненную пенсию от благодарного города. Она могла получать ее еще долгие годы, несмотря на возраст, – средняя продолжительность жизни на Луне, в биологически благоприятных условиях низкого тяготения, еще не была установлена. Гериатрическая клиника Луна-Сити регулярно пересматривала ее оценку в большую сторону.

– Ну а ты? – продолжала Хейзел. – Хочешь остаться тут и торчать, как сардина в банке? Не упусти свой шанс, сынок, пока опять не загнали в контору. Ферзь е-пять, Лоуэлл.

– Посмотрим. Давление понижается, надо выходить.

Кастор и Поллукс мудро воздержались от участия в дискуссии – обстановка понемногу прояснялась.

Государственный склад утиля и склад Венгра-Банкрота, как и заведение Дэна-Торговца, находились, естественно, вблизи космопорта. У стоянки Венгра висела старая выцветшая вывеска: «ПОКУПАЙТЕ! ПОКУПАЙТЕ!! ПОКУПАЙТЕ!!! ПРЕДПРИЯТИЕ ЛИКВИДИРУЕТСЯ!» Но покупать там было нечего – мистер Стоун понял это через десять минут, а Хейзел через пять. На государственном складе стояли в основном роботизированные грузовые суда без жилых помещений – одноразовые корабли, нечто вроде межпланетной тары. Были там еще устаревшие военные суда, непригодные по большей части для гражданского применения. В конце концов Стоуны вновь пришли к Экизяну.

Поллукс сразу направился к тому кораблю, который они с братом присмотрели. Отец немедленно позвал его обратно:

– Пол, ты куда это заторопился?

– А разве ты не хочешь посмотреть наш корабль?

– Ваш корабль? Ты все еще носишься с мыслью, что я вам, кандидаты в исправительную колонию, позволю купить этот «детройтер»?

– Тогда зачем мы сюда пришли?

– Смотреть корабли. Но «детройтер-семь» меня не интересует.

– Послушай, папа, – сказал Поллукс, – нам ведь не нужен ракетоплан. Нам нужен… – Тут Кастор выключил микрофон на скафандре у Поллукса и продолжал сам:

– А что тебя интересует, папа? Мы с Полом тут почти всю рухлядь пересмотрели.

– Ничего особенного. Солидное семейное судно. Пошли посмотрим вон ту «кукушку».

– Ты, кажется, говорил, что «кукушки» жрут много топлива, Роджер? – спросила Хейзел.

– Верно, зато они комфортабельнее. Нельзя же получить сразу все.

– Почему же?

Поллукс снова включил свое радио:

– Папа, нам не нужен спортивный корабль. Там нет грузового отсека.

Кастор снова нажал выключатель у брата на поясе, и тот умолк.

– О грузе забудь, – ответил мистер Стоун. – С вас бы сняли последнюю рубашку, если бы вы вздумали тягаться с зубастыми торговцами, что орудуют в Системе. Я ищу корабль, на котором можно путешествовать всей семьей, а не грузовое судно.

Поллукс замолчал, и все направились к «кукушке». Мистер Стоун махнул всем рукой и полез вверх по лестнице. Хейзел при подъеме помогала себе и руками, и ногами и ненамного отстала от своих потомков. На корабле она сразу прошла в люк машинного отделения, остальные отправились осматривать центр управления и жилое помещение, объединенные в одном отсеке. В верхнем, носовом, конце находился пульт управления с лежаками для пилота и второго пилота. В нижнем, кормовом, стояли два противоперегрузочных лежака для пассажиров. Положение лежаков можно было менять – корабль в полете мог переворачиваться и вращаться, создавая искусственную тяжесть по принципу центрифуги. В этом случае передняя часть, которая при полете на двигателе была верхом, становилась низом.

Поллукс смотрел на все это устройство неодобрительно: идея загромождать корабль ненужными устройствами, чтобы ублажать деликатные желудки кротов, вызывала у него отвращение. Неудивительно, что «кукушки» жрут столько горючего!

Но его отец был другого мнения. Он блаженно раскинулся в пилотском кресле, положив руки на пульт.

– Эта крошка нам бы подошла, – сказал он, – лишь бы цена была сходная.

– Я думал, ты для всей семьи подбираешь корабль, папа, – сказал Кастор.

– Ну да.

– Тесновато здесь будет, если поставить еще лежаки. Эдит не понравится.

– Позволь уж мне самому позаботиться о маме. А лежаков здесь достаточно.

– Как, их же только четыре? А нас сколько?

– Мы с мамой, бабушка и Вундер. Если Мид захочет лететь, для нее что-нибудь приспособим. Из чего вы можете заключить, что вас, малолетние правонарушители, я серьезно намерен отправить заканчивать образование. Ну, не кипятитесь – вы сможете тоже летать на этом корыте, но после окончания школы. Или на каникулах, когда получите постоянные права. Это ведь справедливо?

Близнецы ответили ему тем, на что труднее всего возразить, то есть молчанием. Выражение их лиц было достаточно красноречиво. Отец продолжал:

– Видите ли, я стараюсь быть честным и великодушным. Много вы знаете мальчишек вашего возраста, у которых был бы собственный корабль? Хотя бы слышали о чем-нибудь подобном? Такого не бывает. Усвойте наконец, что вы не супермены.

– Откуда ты знаешь, что мы не супермены? – тут же уцепился за слово Кастор.

– Безосновательное утверждение, голая гипотеза, – поддержал Поллукс.

Не успел мистер Стоун придумать достойный ответ, как из люка показалась голова его матери. Гримаса на ее лице заставляла предположить, что ей пришлось понюхать нечто очень скверное.

– В чем там дело, Хейзел? – спросил мистер Стоун. – Двигатель неисправен?

– Неисправен? Мягко говоря. Я эту рухлядь и при двукратном ускорении не рискнула бы поднять.

– Что с ним?

– Никогда не видела более отвратительного… нет, уж лучше сам посмотри. Ты не доверяешь моим инженерным познаниям.

– Что ты, Хейзел, я никогда не говорил, что не доверяю тебе.

– Но это так. Ты мне зубы не заговаривай – я знаю. Иди проверь сам. Сделаем вид, что я там не была.

Мистер Стоун встал н направился к выходу, раздраженно бормоча:

– Никогда я не говорил, что ты не разбираешься в реакторах. Если ты про тот проект «Гантри», так это было десять лет назад. Пора уж простить меня за то, что я тогда оказался прав.

К удивлению близнецов, Хейзел не стала продолжать спор, а спокойно последовала за сыном в шлюз. Мистер Стоун стал спускаться по веревочной лестнице. Кастор отвел бабушку в сторону, выключил ее и свое радио и прижал свой шлем к ее шлему, чтобы поговорить наедине.

– Хейзел, что там с двигателем? Мы с Полом смотрели этот корабль на той неделе, и ничего особенно скверного я не заметил.

Хейзел посмотрела на внука с глубокой жалостью:

– Ты что, совсем того? Там же только четыре места.