До этого момента мисс Картерет сидела с книгой в руке, бесстрастно наблюдая за подругой. Сейчас же, проигнорировав вопрос мадемуазель Буиссон, она повернулась ко мне и сняла очки.

— Как самочувствие вашего работодателя, мистер Глэпторн?

— Моего работодателя?

— Да. Мистера Кристофера Тредголда. Насколько я поняла со слов лорда Тансора, с ним приключился удар.

— Он был очень плох, когда я видел его в последний раз. Боюсь, я не знаю, улучшилось ли его состояние с тех пор.

Мадемуазель Буиссон вздохнула и скрестила руки на груди, словно раздосадованная неожиданным серьезным поворотом разговора.

Я рассчитывал встретить более теплый прием со стороны мисс Картерет и теперь не знал, что сказать дальше.

— Дома ли ваша тетушка? — наконец осведомился я, полагая, что вежливость обязывает меня задать такой вопрос.

— Она уехала с визитом к подруге и не вернется до вечера, — ответила мисс Картерет.

— Миссис Мэннерс — очень общительная особа, — заметила мадемуазель Буиссон, вызывающе тряхнув головой.

— Кажется, мистер Тредголд упоминал, что миссис Мэннерс приходилась младшей сестрой вашей матери. Мой работодатель однажды рассказывал о семье мистера Картерета и, в частности, об этой даме, с которой у мисс Картерет сложились весьма близкие отношения.

— Совершенно верно.

— Именно у нее вы и жили в Париже?

— Вижу, вас очень интересует моя семья, мистер Глэпторн.

Эти слова, даже если в них содержался упрек, были произнесены мягким, почти поддразнивающим тоном, коим мисс Картерет ясно давала понять, что в конце концов не прочь сохранить дружеские отношения, установившиеся между нами во время прогулки в Грин-парке. Это придало мне смелости.

— Меня интересует ваша семья, мисс Картерет, поскольку меня интересуете вы.

— Довольно смелое заявление и само по себе любопытное. Какой интерес может представлять для вас моя скучная жизнь? Насколько я понимаю, мистер Глэпторн, вы человек с богатым жизненным опытом, большим кругом интересов и известной широтой взглядов, какую я прежде наблюдала у людей высокого интеллекта, привыкших диктовать свои условия окружающим. Вы живете своим умом, вне всяких сомнений, и потому вам свойственна некоторая, так сказать, дикость. Да, вы авантюрист, мистер Глэпторн. Я не говорю, что вас невозможно приручить, но я уверена, что вы не созданы для домашней жизни. Ты согласна, Мари-Мадлен?

Последнюю минуту мадемуазель с живым интересом наблюдала за мной и мисс Картерет, переводя глаза с одного на другого. Она задумчиво поджала губы, а потом медленно проговорила:

— Думаю, мистер Глэпторн из тех, кого по-английски называют «темная лошадка». Да, я так думаю. Vous êtes un homme de mystère.

Я улыбнулся.

— Право, не знаю, комплимент это или нет.

— О, конечно комплимент, — сказала мадемуазель. — Немножко таинственности всегда придает человеку привлекательности.

— Так вы полагаете, во мне есть тайна?

— Безусловно.

— А что вы думаете на сей счет, мисс Картерет?

— Я думаю, у каждого из нас есть тайны, — ответила она, широко распахивая глаза. — Вопрос в том, какие именно. У всякого человека есть что-то, что он предпочитает скрывать от окружающих, даже от самых близких людей, — маленькие тайные пороки, слабости, страхи, надежды, о которых он не решается говорить вслух. Подобного рода тайны, в сущности, не имеют особого значения и не мешают нашим любящим близким видеть нас такими, какие мы есть, со всеми нашими достоинствами и недостатками. Но иные люди совсем не те, кем кажутся. Вот они-то, на мой взгляд, и представляют собой настоящую тайну. Они умышленно скрывают свое подлинное лицо, показывая окружающим лишь личину.

Немигающий пристальный взгляд мисс Картерет ввел меня в неловкость, которую усугубило последовавшее молчание. Она говорила в общем смысле, разумеется, но ее слова звучали так, словно предназначались мне одному, и потому произвели на меня сильнейшее впечатление. Мадемуазель вздохнула, явно раздраженная на свою серьезную подругу, а я натянуто улыбнулся и, в попытке повернуть разговор в другое русло, спросил мисс Картерет, долго ли она задержится в Лондоне.

— Мари-Мадлен завтра уезжает в Париж. А я побуду здесь еще немного, ибо ничто не влечет меня в Эвенвуд.

— Даже мистер Феб Даунт?

Мадемуазель Буиссон звонко рассмеялась, раскачиваясь взад-вперед на диванчике.

— Мистер Феб Даунт! Вы полагаете, она захотела бы вернуться из-за него? Да вы, наверное, шутите, мистер Глэпторн!

— Почему бы мисс Картерет не возыметь желание увидеться со старым другом? — спросил я с преувеличенно недоуменным выражением лица.

— Ну да, со старым другом и товарищем по играм, — улыбнулась мадемуазель.

— Мистер Глэпторн не разделяет всеобщих восторгов по поводу мистера Феба Даунта, — заметила мисс Картерет. — На самом деле он держится весьма невысокого мнения о нем. Я права, мистер Глэпторн?

— Но ведь мистер Феб Даунт — такая душка! — вскричала мадемуазель Буиссон. — Вдобавок он чрезвычайно умен и очень привлекателен! Вы завидуете, мистер Глэпторн?

— Нисколько, уверяю вас.

— Так, значит, вы с ним знакомы? — с лукавой улыбкой спросила мадемуазель.

— Мистер Глэпторн знает о нем понаслышке, — сказала мисс Картерет, тоже улыбаясь, — и считает, что этого вполне достаточно, чтобы проникнуться к нему неприязнью.

Барышни переглянулись с таким заговорщицким видом, словно играли в какую-то игру, правила которой были известны только им двоим.

— Следует ли понимать, мисс Картерет, что в конечном счете мы с вами сходимся во мнении о характере и талантах мистера Даунта? — спросил я. — Когда мы разговаривали о нем в прошлый раз, вы были склонны защищать его.

— Как я дала вам понять тогда, я обязана держаться с мистером Даунтом учтиво в силу нашего давнего знакомства и близкого соседства. Но я не пытаюсь защищать его. Он вполне способен сам постоять за себя, что бы ни думали о нем вы или я.

— Если хотите знать мое взвешенное мнение о мистере Фебе Даунте — вот оно, — выпалила мадемуазель. — Он несносный тип. Таково мое мнение, если в двух словах. Так что видите, мистер Глэпторн, мы все держимся одного мнения на сей счет.

Я сказал, что рад этому.

— Но знаешь, Эмили, — продолжала она, поворачиваясь к подруге, — у тебя все-таки есть отличная причина, чтобы вернуться в Эвенвуд.

— А именно? — спросила мисс Картерет.

— Ну как же — там сейчас нет мистера Феба Даунта!

Чрезвычайно довольная своим остроумным замечанием, мадемуазель хлопнула в ладоши, чмокнула в щеку мисс Картерет, вскочила на ноги и закружилась по комнате, приплясывая и напевая «Où est soleil? Où est soleil?». Немного погодя шалунья, с раскрасневшимися щеками и блестящими глазами, снова уселась рядом с подругой.