Только тогда лицо мисс Картерет несколько смягчилось.

Поворотившись к мадемуазель Буиссон, она промолвила:

— Мистер Эдвард Глэпторн, я тебе о нем говорила. — А затем добавила, более выразительным тоном: — Мистер Глэпторн одно время жил в Париже и бегло говорит по-французски.

— Ах! — воскликнула мадемуазель Буиссон, самым милым образом вскидывая брови. — Значит, мы не сможем перемывать ему косточки в его присутствии.

Она говорила на безупречном английском, с легким галльским акцентом. С прелестной девичьей живостью она многословно выразила радость от знакомства со мной и тотчас же пустилась рассказывать мне, словно старому другу, об увиденных экспозициях, трогательно задыхаясь от восторга. От миссис Роуторн я знал, что мадемуазель Буиссон одних лет с мисс Картерет, но в силу своей очаровательной непосредственности выглядела она моложе. Что и говорить, молодые дамы представляли собой странную пару: мадемуазель Буиссон, жизнерадостная, экспансивная, общительная, ярко одетая à la mode, всем своим поведением демонстрировала природную веселость нрава; мисс Картерет, сумрачная и величественная в своем траурном наряде, молча стояла рядом со своей беспечной, смешливой спутницей, точно снисходительная старшая сестра. Однако по всему чувствовалось, сколь близкие отношения связывают двух барышень, — по тому, как мадемуазель Буиссон после той или иной своей фразы поворачивалась к мисс Картерет и клала ладонь ей на руку с бессознательной нежностью, каковой жест я заметил еще в Эвенвуде в день похорон; по тому, как они обменивались быстрыми взглядами, свидетельствующими о взаимном доверии и посвященности в секреты и тайны друг друга.

— Позвольте спросить, надолго ли вы в Лондон, мисс Картерет?

— Полагаю, мистер Глэпторн, с вашим провидческим даром вы сами в состоянии ответить на этот вопрос.

— С провидческим даром? Как вас понимать?

— Значит, вы хотите, чтобы я подумала, будто мы встретились здесь случайно?

— Вы вольны думать все, что вам угодно, — сказал я самым добродушным тоном, на какой только был способен. — Но если вам трудно поверить в случайность нашей встречи, возможно, вам будет удобнее счесть, что нас свела судьба.

Мисс Картерет покаянно улыбнулась и извинилась за дурное расположение духа.

— Мы получили вашу записку с обещанием приехать на похороны отца, — продолжала она, — но, к нашему разочарованию, не заметили вас в числе присутствовавших.

— Боюсь, я немного опоздал. Я отдал последнюю дань уважения вашему отцу — от лица фирмы и от себя лично — уже после отъезда экипажей от кладбища. А потом, имея срочные дела в городе и не желая обременять вас своим обществом, я сразу вернулся обратно.

— Мы надеялись снова принять вас во вдовьем особняке, — промолвила мисс Картерет, снимая очки и убирая их в ридикюль. — Вас ждали, знаете ли. Но полагаю, у вас были свои причины не наведываться к нам.

— Я не хотел обременять вас своим обществом, как я сказал.

— Как вы сказали. Однако же ради нас вы потрудились проделать долгий путь до Нортгемптоншира для того лишь, чтобы тотчас же вернуться в Лондон. Надеюсь, вы управились с вашими срочными делами?

— Уверяю вас, поездка нисколько меня не затруднила.

— Вы очень любезны, мистер Глэпторн. А теперь извините нас. Возможно, наши пути еще пересекутся — по воле случая или по прихоти судьбы.

Мадемуазель Буиссон обворожительно улыбнулась и сделала легкий реверанс, но мисс Картерет попрощалась со мной коротким кивком, каким она прощалась с Даунтом после разговора в гостиной вдовьего особняка в день похорон, и двинулась вниз по ступенькам.

Разумеется, я не мог позволить милым барышням уйти просто так, а потому сделал вид, будто мне вдруг расхотелось созерцать скучные картины в такой необычайно погожий ноябрьский день, и попросил удостоить меня чести немного прогуляться с ними, коли они пойдут пешком. Мадемуазель Буиссон весело доложила, что они собирались пойти в Грин-парк, а я одобрительно заметил, что прогулка в парке по такой чудесной погоде — отличное дело.

— Так пойдемте с нами, мистер Глэпторн! — воскликнула мадемуазель. — Ты ведь не возражаешь, правда, Эмили?

— Я не возражаю, если ты не возражаешь и если у мистера Глэпторна нет занятий поинтереснее, — последовал ответ.

— Значит, решено! — Очаровательная француженка захлопала в ладоши. — Как замечательно!

И мы втроем двинулись через площадь — мисс Картерет по правую руку от меня, мадемуазель Буиссон по левую.

На широких лужайках парка раздражение мисс Картерет поутихло. Постепенно у нас завязался разговор на темы, не имеющие отношения к недавним трагическим событиям в Эвенвуде, а уже через час мы болтали легко и непринужденно, словно давние друзья.

Незадолго до четырех мы вышли на Пиккадилли, и дамы подождали у края тротуара, пока я подзывал кеб.

— Могу я сказать кучеру, куда вас отвезти? — невинным тоном спросил я.

Мисс Картерет назвала адрес дома своей тетушки на Уилтон-Кресент, и я помог сесть в кеб сначала ей, потом мадемуазель Буиссон, которая мечтательно улыбнулась мне, устраиваясь поудобнее на сиденье.

— Мисс Картерет, прошу прощения за нахальство, но не позволите ли вы мне навестить вас… и мадемуазель Буиссон?

К моему удивлению, она не замешкалась с ответом:

— Я дома — то есть дома у тетушки — каждое утро с одиннадцати.

— В таком случае можно мне прийти в пятницу к одиннадцати?

Признаюсь, задавая вопрос, я думал, что она придумает какую-нибудь отговорку, чтобы не принимать меня; но она, к моему удивлению, наклонила голову набок и просто сказала:

— Конечно можно.

Когда кеб тронулся, мисс Картерет опустила окно, взглянула на меня и улыбнулась.

Простая улыбка. Но она решила мою судьбу.

В пятницу, согласно договоренности, я прибыл в дом тетушки мисс Картерет на Уилтон-Кресент. Меня проводили в просторную, со вкусом обставленную гостиную, где мисс Картерет и ее подруга сидели рядом на диванчике у окна, поглощенные чтением.

Первой подала голос мадемуазель:

— Мистер Глэпторн! Ах, как славно!

Она вскочила на ноги, придвинула маленькое кресло поближе к диванчику и попросила меня присаживаться.

— Мы здесь отчаянно скучаем нынче утром, — прощебетала она, снова занимая место рядом с мисс Картерет и бросая свою книгу на столик. — Точно две старые девы. Честное слово, я бы просто сошла с ума, не придите вы. Эмили, конечно, может сидеть часами в одиночестве и чувствовать себя распрекрасно, но мне необходимо общество. Вы любите общество, мистер Глэпторн?

— Только свое собственное.

— Господи, но это же ужасно. Вы такой же несносный, как Эмили. Однако на днях в парке вы были чрезвычайно занятным собеседником — правда ведь, Эмили?