Олег взбежал на крыльцо, спасаясь от запаха скверной дешевойбраги, толкнул дверь, но в лицо ударило застоявшимся смрадом из запаха немытыхмужских тел, вина, пережаренного мяса, рыбы, каши, а по ушам резанула дикаяпеснь полудюжины сильных грубых голосов.

Он миновал сени и встал на пороге комнаты. Впятеро больше,чем выглядит снаружи, массивные серые каменные блоки стен, столы сколоченыгрубо, как и широкие лавки, а люди, что за ними пируют... ох, недаром Томасназвал их пьяными простолюдинами.

На него не сразу обратили внимание, голоса обрывалисьмедленно, к нему поворачивались, смотрели с великим удивлением.

Олег стоял неподвижно, совсем ни к чему, если Тор примет егоза врага, а на нем сейчас боевой пояс, вдвое увеличивающий его и без тогочудовищную силу, или его пасынок Улль схватится за лук, а у него все стрелыпопадают в цель, как бы та ни двигалась быстро и какой бы мелкой ни оказалась.Да и Локи насторожился, а он очень быстр, чересчур быстр и опасен, как вообщеопасен огонь.

Первым заговорил Хеймдалль, Мудрый ас, верный стражрадужного моста, хотя вся его мудрость в том, что видит днем и ночью нарасстоянии ста миль и слышит, как растет трава в поле и шерсть на овцах:

— Кто ты, пришедший без зова?

— Человек, — ответил Олег мирно. — Я вашдруг...

Хеймдалль хмуро улыбнулся, ярко сверкнули золотые зубы, азолотой рог на поясе качнулся и пропел звонкую ноту.

— Друг? Не припомню тебя среди наших друзей...

— Друг богов? — переспросил Локи. Высокий,красивый, он шагнул вперед, спросил резко: — Всего лишь человек? Не слишком ли?

Он сделал еще шаг, и вдруг жестокий удар сбил с ног Олега.Он ощутил соленый вкус во рту, приподнялся на дрожащих руках, в головеколокольный звон, выплюнул кровь и начал подниматься. Локи сказал с жестокойвеселостью:

— Лежи, лежи!.. Жидковат ты против бога.

Олег поднялся, его шатало, но он постоял, выжидая, покаперед глазами перестанет двоиться, сказал хриплым голосом:

— И это все... что ты можешь?

Локи ахнул от такой наглости. Боги довольно закричали,отвага всегда вызывает сочувствие, а Локи ринулся, наклонив голову, какразъяренный бык. Олег в последний миг отступил вбок, каменная стена дрогнула отудара, даже под ногами качнулась земная твердь. Локи постоял, шатаясь, тряхнулголовой и повернулся к Олегу.

Кулак Олега ударил его в нижнюю челюсть. Локи вздрогнул,колени подогнулись. Он коснулся ими пола, но тут же начал-подниматься, и в этотмомент тяжелый сапог поддел его под ту же челюсть. Зубы клацнули так звонко,что перекрыли шум и выкрики. Локи подлетел в воздух и тяжело грохнулся наземлю, раскинув руки.

Олег стоял, тяжело дыша и сжимая кулаки. Локи началподниматься, однако с высоты трона прогремел властный голос:

— Лежи, лежи!.. Ты на лопатках, не видишь?

Локи, не слушая Одина, вскочил и ринулся в драку, но егоперехватили за плечи, оттащили. Кто-то сунул ему в руку огромный кубок сбрагой, сообща заставили пить. Олег бросал осторожные взгляды в ту сторону, ночаще поглядывал на Одина и его окружение.

Один неотрывно смотрел на Олега единственным глазом. Олегстоял неподвижно, старался выглядеть предельно дружелюбным.

Один сказал неожиданно:

— Раз уж ты сумел прийти прямо к нам... что ж, садисьза стол. Будешь рассказывать потомкам, что удостоился чести сидеть с богами.

Боги довольно зашумели. Олег сделал вид, что колеблется,такая честь, такая честь, прошел вдоль стола, вроде бы не решаясь сесть,наконец вдвинулся между Тором и Хеймдаллем, оказавшись от Одина отделеннымтолько его сыном Тором.

Локи, уже забыв об Олеге или сделав вид, что забыл, пробежалпо залу, подпрыгивая и кривляясь, неожиданно спустил портки и замер, выпучивглаза. Боги грохнули от смеха, Один взревывал и тер кулаком единственный глаз,Тор стучал кулаком по столу, затем, обессилев от хохота, начал сползать славки, лицо расплылось, словно вылепленное из киселя, уже не смеялся, а слабохихикал и вяло отмахивался. Мол, перестань, а то умру от смеха.

Олег не сразу сообразил, что Локи в очередной раз повторилсвою коронную шуточку: привязал к мошонке длинную козлиную бороду. Боги ржали,хохотали, смеялись и верещали от восторга. Хохотала прекрасная дородная Фригг,жена Одина, смеялась дочь Ньерда и сестра Фрейра богиня любви Фрейя,взвизгивала от радостного хохота нежная и кроткая Идун, богиня вечной юности.Они тоже рассматривали такую смешную мошонку и смеялись, смеялись, смеялисьгромко, звонко, ликующе, жизнерадостно.

Один хохотал гулко, мощно, наконец взглянул на Олега,медленно посерьезнел.

— Тебя это не веселит?

— Нисколько, — ответил Олег тихо.

Один уловил тоску в его тихом голосе, переспросил:

— Но что-то печалит?

— Да, — ответил Олег.

— Что?

Олег кивнул на голого Локи, что прыгал, кривлялся, корчилрожи, тряс гениталиями и снова и снова показывал всем длинную бороду козла, наслучай если кто не в полной мере оценил остроумную шутку, которую он повторяетбесчисленное число раз.

— Когда-то и я этому смеялся.

— И что? — спросил Один с интересом. — Я исейчас смеюсь.

Олег вздохнул.

— А я уже нет.

Боги хохотали, Один смотрел испытующе.

— Это что-то значит?

Олег буркнул:

— У меня с юмором всегда были нелады. Но, думаю...

— Что? — спросил Один.

— Думаю, что уже никого из сегодняшних этим нерассмешить.

Один насторожился.

— Ты что этим хочешь сказать?

— Что сказал, — ответил Олег осторожно. — Мирне просто меняется. Он...

Замялся, подыскивая точное слово, Один уточнил раздраженно:

— Что делает мир?

— Взрослеет, — сказал наконец Олег.

Один спросил строго:

— А это при чем?

— А вы, — ответил Олег тихо, — все такие же...молодые.

Боги снова весело зашумели, только Один продолжалвнимательно всматриваться в человека единственным глазом.

— Договаривай, — посоветовал он.

Олег сказал негромко:

— Зачем? Ты, отец мудрости, уже понял.

Один кивнул в сторону остальных богов.

— А им знать не нужно?

— Не поймут, — ответил Олег коротко. — Я и тои не знаю, так ли ты понял.