смотреть ему в глаза, чтобы не ослепнуть от желания и любви… которая там горит так, что больно.

Не думать об этом, раствориться, забыться, оглохнуть и ослепнуть, чтобы не было ещё больней потом. Никаких лишних мыслей и надежд, только её тело и горячие руки Андрея, его сильные бёдра и член, прожигающий насквозь.

Вика откинулась назад, упираясь ладонями Андрею на колени, прогнулась в спине и изменив позицию ног, поставила их согнутыми в коленях и широко расставленными на постель по бокам. От этой позы она сжалась ещё сильней внутри, а член Андрея стал проходить по какой-то особенно чувствительной точке. Она продолжила резко и быстро подпрыгивать на нём, а он придерживал её за бёдра, чтобы не поднималась слишком высоко, а погружалась как можно глубже. Зрелище Андрею, должно быть, открывалось потрясающее, потому что он стал стонать громче и отрывистей, чувствовалось, как он становится всё толще внутри, наливаясь кровью и твердея.

От этих ощущений внутри Вики всё сжималось и скручивалось, заворачивалось тугой воронкой вокруг него, словно она сейчас порвётся в тонких местах и выплеснется наружу всеми возможными чувствами. Когда она уже задыхалась, выстанывая что-то похожее на его имя, Андрей вдруг поднялся на постели и сел, обнял её руками за талию, и продолжил глубоко и сильно насаживать на свой член. Соприкоснулось всё, что можно, её клитор вжался в его тело, её грудь воткнулась своей набухшей твёрдостью в его, её пальцы впились ногтями в спину Андрея, и через мгновение слепящей вспышкой их обоих накрыла волна парализующего оргазма. С надломленным криком в унисон, с ритмичными конвульсиями и скручивающими спазмами судорогами, они изогнулись и впились друг в друга, погружаясь ещё глубже и ощущая волны каждого и их обоих вместе взятых. Пока волна не выдохлась и не уронила друг на друга в сидячих спутанных объятьях.

Вика чувствовала между сжимающими её внутри импульсами, как всё ещё пульсирует его член остатками оргазма, и это было странно и пугающе приятно. И не хотелось отсоединяться от него, будто это был необыкновенный и чудовищный разъём для погружения одного человека в другого, чтобы подключить их жизнь напрямую друг к другу. Андрей тяжело дышал в кольце её рук, на шее билась вена от сумасшедшего пульса и Вика прислонилась к ней губами. Хотелось целовать его до бесконечности долго и ещё один день. Всего целиком, с ног до головы. Его, видимо, обуревали те же самые чувства, потому что он как заведённый гладил её спину, пытаясь отдышаться куда-то в волосы, прижимался губами к её голове, лежащей у него на плече.

А ощущение нереальности происходящего никак не проходило. И оторваться от Андрея уже не было ни сил, ни желания. Никогда больше.

Вика закрыла глаза и загадала желание. Быть навсегда с ним. Вот так сплетёнными и соединёнными. Пока смерть не разлучит их.

И тут же испугалась этого желания и его невероятной разрушительной силы и размеров. Сердце, едва успокаивавшееся, забилось ещё быстрей.

Андрей будто что-то почувствовал, приподнял её со своего плеча и поцеловал в губы. Вика снова закрыла глаза и странным образом успокоилась, выдыхая в этот сладкий поцелуй.

— Не беспокойся ни о чём, не думай о лишнем, — прошептал он еле слышно, и Вика почти поверила, что он может читать мысли. А если и может, то тогда она перед ним будет ещё более оголённой и вывернутой наизнанку, чем это происходит сейчас. И это было так хорошо. Так правильно. — Пусть между нами останется только этот миг. Только мы и больше ничего, — продолжил он.

Вика вжалась в него, обнимая ещё крепче.

— Больше ничего, — повторила она.

Они ещё долго так сидели, вдыхая и слушая друг друга. И ни одному из них не хотелось разъединяться. Лишь спустя время, Андрей мягко лёг на спину, увлекая Вику вместе с собой в кокон своих объятий. Она протянула руку и, подогнув край большого одеяла, на котором они всё это время находились, завернула их обоих. Уложила голову ему на грудь и закрыла глаза. Под её ладонью билось сильное сердце Андрея, и больше ничего на свете не было нужно.

— Я очень рад, — вдруг сказал тихонько Андрей, — что ты переехала в этот дом. Что бы тебя сюда ни привело.

Вика не стала смотреть на него, лишь провела рукой по груди, потом коснулась губами.

— И я очень рада, — согласилась она. — А вот соседи сегодня, наверное, не рады, — с этими словами она немного улыбнулась. Они были очень громкими в процессе, тут ничего не поделаешь. Не до контроля громкости было. Потом она почти рассмеялась новой мысли, — я надеюсь, Ангелина Эдуардовна сейчас смотрела телевизор в наушниках.

— О боже, не заставляй меня думать об этом, — в шутку ужаснулся Андрей и тихо засмеялся.

— Представь, если нет? — продолжала Вика.

— Нет, я не хочу представлять.

— Как она пьёт чай под твои крики и ест булочки под мои стоны.

— Нет! Стоп! — возмутился, смеясь Андрей, — не надо! Не порть такой момент и не… — он в голос рассмеялся, — не травмируй мою психику этими картинами!

— Как мы травмировали Ангелину Эдуардовну?

— Хватит!

— И Марысю! — продолжала добивать его Вика. — Она, наверное, под диван забилась от грохота нашей кровати!

Андрей с трудом перестал смеяться и вдруг поднял лицо Вики за подбородок, поцеловал её нежно и сладко.

— Пусть хоть весь дом забьётся под свои диваны от грохота нашей кровати. Я готов грохотать ей пока сознание не потеряю.

— Звучит многообещающе, — она поцеловала его в ответ, пусть и понимая, что в ближайшее время у них сил «грохотать» будет не очень много. Но нежный медленный секс она тоже любила и ещё не все тузы из рукавов достала на радость Андрею.

Впереди у них много сладких страстных ночей или даже дней, как сегодня, когда абсолютно безразлично, что за окном и сколько времени. Пока они вместе, все уходило на второй план и терялось в разноцветном мутном фоне, мелькающем вокруг.

Только он и его потрясающие светло-серые глаза, которые смотрят на неё так, как никто и никогда не смотрел.

И не будет смотреть.

Эпилог

Вчера в город вернулась жара, разморила к вечеру и расслабила, будто бы завтра выходной день, а не обычный вторник. Будто бы не нужно вставать рано утром, чтобы отправиться на работу, не нужно быть бодрыми и готовыми к новым трудовым свершениям и подвигам. А всё ещё, как того сильно хотелось, предаваться безоглядной любви до поздней ночи или раннего рассвета. Отправляться