class="p1">— Простое решение всегда самое правильное. Давай жить действиями, а не словами. Это просто.

Вика раздумывала, медленно поглаживая пальцами тыльную сторону его ладони. Они оба прекрасно «справлялись» с проблемами в своём прошлом самыми простыми действиями. Сбегали.

Поэтому ему так сильно хотелось оставить для себя эту дверь открытой? Но сложно было в этом упрекнуть только Андрея, учитывая, что тем же самым она занималась с момента их первой близости.

— Поможешь мне сменить повязку? — сделала она свой ход по шахматной доске действий, а не разговоров.

— Конечно, — он без промедления поднялся, взял Вику на руки и отнёс в спальню на кровать. Затем сходил за своей походной аптечкой и начал раскладывать бинты и пластырь, достал маленькие тупые ножницы.

Вика сидела, не двигаясь, и наблюдала, как он ловко, будто врач со стажем разрезал бинты на ее руке, обрабатывал порез и заклеивал его широким пластырем. Его слова не шли из головы. Так и будут они на этих качелях мотаться между небом и землёй? Пытаться залечить душевные раны друг друга, постоянно нанося новые? Заклеивать пластырем и думать, что его хватит надолго?

Замкнутый круг.

Когда он закончил с рукой, она откинулась на спину на мягкие подушки и уставилась в потолок.

— Мне надо сходить домой, когда я закончу, — сказал Андрей, разматывая бинт на ноге.

— Хорошо, — спокойно согласилась Вика, хотя ответить хотела бы совсем противоположное.

— Я должен принимать лекарства, — продолжил он объяснять, будто оправдываясь, — и ещё кое-какие дела нужно сделать. Ты не будешь беспокоиться? Из-за двери?

— Живёшь же ты с открытой дверью. Я тоже справлюсь, — она не хотела смотреть на него. Просто чувствовала, как он осторожно наносит мазь на короткий шов на ступне.

— Я для тебя её оставлял, — будто бы между делом сказал Андрей, наматывая новый чистый бинт. Здесь никакого пластыря.

— Не для всех? — она приподняла голову. Он не стал на неё смотреть.

— У Разумова есть ключи, на случай, если понадобится.

— Если понадобится друг или следователь? — ответила Вика и тут же пожалела, поймав его взгляд. — Прости. Кажется, я перехожу границы. Это нервное.

— У тебя теперь тоже есть ключ, — напомнил он, — ты можешь приходить в любой момент, когда захочешь. А сегодня ты можешь постучать в мою стену, и я сам приду к тебе, как только буду нужен. Просто позови, я услышу.

Вика приподнялась на локтях, Андрей собирал разрезанные бинты, аптечка была уже упакована. Сейчас он уйдёт. Она была несправедлива к нему. Ведь именно она настаивала на том, чтобы между ними ничего не было, а теперь ей же это и не нравится. Не нравятся его странные условия и границы свободы вариться в собственном соку.

— Хорошо. Я согласна, — ответила Вика и понадеялась, что он поймёт, что она имела в виду совсем не способ вызвать его стуком.

Он кивнул неопределённо и ушёл, не произнеся больше ни слова. А Вика уронила голову назад на постель, которая всё ещё пахла их телами, сексом и не оправдывающимися ожиданиями. Но видимо, именно это ожидает тех, кто так долго занимается самообманом, что, в конце концов, в это начинают верить все окружающие.

Но другая мысль, произнесённая Андреем вслух, всё же грела её изнутри. Он оставлял дверь открытой для неё. Всё это время, как бы она ни пыталась интерпретировать эту странную привычку, Вика ошибалась. Ведь мысль о том, что это было приглашением для неё, в голову так ни разу и не пришла. Теперь совсем иначе выглядели её походы в квартиру Андрея. Он хотел, чтобы она приходила. И в тот раз, когда зашла поговорить, а всё закончилось внезапным сексом, и когда искала лекарства, и когда застукала его в душе. Эти визиты были желанными с его стороны? Ожидаемыми? Как много это меняло в её представлении об Андрее. И как мало объясняло.

Валяться в кровати было невыносимо скучно, хотелось отвлечь себя от этой тоски и душного одиночества. Тем более что теперь у неё был замечательный пример того, с кем и как можно и нужно проводить время.

Выбравшись из постели, Вика долго и медленно разбирала вещи на полу, раскладывая их обратно на полки в шкаф. То и дело присаживалась на кровать, когда нога начинала болеть от излишнего давления. Хотелось надеяться, что это скоро пройдёт, потому что быть запертой дома было невыносимо. Андрей не сможет носить её на руках вечно, как бы ни мечталось об этом. Даже сейчас он не с ней, а занимается своими делами в собственной жизни.

В течение дня один раз позвонил Разумов, чтобы уточнить некоторые детали её показаний. Был необычно вежлив и терпелив несмотря на все их прошлые разговоры и постоянно всплывающую неприязнь. Это было странно и подозрительно, но наводило на мысли о банальной жалости к ней с его стороны, учитывая обстоятельства. А когда закончила с ним разговор и положила трубку, Вика вспомнила, что хотела рассказать про найденную пачку презервативов, которая не принадлежала ни ей, ни Андрею и могла быть оставлена преступником.

Внезапно мысли о грабителе заставили её вспомнить о сломанной двери. Вика выбралась из кровати и, прихрамывая, отправилась в прихожую. Покорёженная металлическая дверь выглядела ничуть не лучше, чем в ту ночь. Андрей приложил к ней всю свою силу и навык пожарного по вскрытию дверей. Сейчас этот навык оказался как нельзя кстати. На мгновение Вика представила, что она почувствовала бы, если бы они поменялись ролями, и это ей предстояло найти Андрея на полу в крови. В груди больно кольнуло, отзываясь в животе, нутро будто завернулось спазмом. Она испытывала страх от одной только мысли об этом. Необъяснимый и непреодолимый страх.

В конце коридора послышалось жужжание лифта, путешествующего между этажами, Вика вздрогнула и посмотрела в ту сторону, выбираясь в одно мгновение из тяжёлого раздумья. Она хотела, чтобы Андрей вернулся к ней. Прямо сейчас.

Сердце забилось с удвоенной силой, и Вика спешно похромала обратно в спальню. Споткнулась об угол кровати и неуклюже приземлилась на постель. Приподнялась и подползла к стене, ударила в неё трижды и замерла в надежде.

Застыла, задерживая дыхание, чтобы не пропустить звук его шагов. Закрыла глаза, а затем и сползла на постель, уткнувшись лицом в ладони. Пора себе признаться, что каждое мгновение, проведённое без Андрея, превращается в медленную пытку. Что каждая минута равна вечности без тепла его рук и дыхания возле её губ.

— Вика?

Она отняла руки от лица и чуть приподняла голову, Андрей стоял в дверях спальни, как и обещал.

— Андрей, — она села