— Ты слышал о смерти консуляра Квинта Цецилия МетеллаЦелера?

— Конечно. Он даже не успел выехать в Галлию, куда былназначен наместником.

— Ему был разрешен набор трех легионов, — алчнопроизнес Красс, — это большая сила. По нашим обычаям, его должен заменитьодин из нынешних консулов.

— Я подумаю над твоими словами, Красс, —согласился Цезарь, — а ты подумай над моими.

На следующий день, уже успокоившийся и серьезный, какникогда, Цезарь присутствовал на бракосочетании своей дочери. Одетая в белуютунику и специальную женскую тогу, стянутую поясом, завязанным «узломГеркулеса», Юлия стояла бледная и торжественная, как все невесты. Лицо девушкипокрывала короткая фата шафранового цвета, называемая в Риме нупта.

У невесты была необычная форма прически, характерная длявесталок, когда шесть прядей волос, переплетенных с шерстяными нитками,укладывались под свадебный венок из цветов.

Обряд жертвоприношений совершал старый жрец Пакувий,приносивший жертвы: Юноне — супруге Юпитера, богине брака и супружеской любви,Теллуре — богине земли и Церере — богине плодородия. Рядом присутствовалиМарцелл и Аврелий Котта — жрецы из коллегии понтификов.

Юлию вывели в триклиний, где ее уже ждал Помпей, одетый вбелоснежную тогу без отличительной каймы. На голове у него был лавровый веноктриумфатора.

Цезарь, стоявший недалеко, с гордостью подумал, какпрекрасна его дочь в качестве молодой женщины. Впервые он взглянул на нееглазами мужчины, и снова дикая острая ревность болью отозвалась в его сердце.Словно от него уводили молодую красивую жену, с которой он прожил много лет.

Новобрачные сели в огромные, искусно отделанные резныекресла, покрытые шкурами жертвенных буйволов. За ними расселись остальныегости.

Двое маленьких детей поднесли им куски пирога. Помпейоткусил свой кусок, Юлия чуть притронулась. Стоявшие перед ними два маленькихмальчика, улыбаясь, глядели на них, толкая друг друга.

После этого начали подавать различные блюда.

Непонятно почему, Цезарь ревниво следил за каждым внесеннымблюдом, словно пытаясь устроить заочное соревнование с пиршествами Лукулла.Аврелия, понимавшая его состояние, только усмехалась.

В этот день в доме Цезаря подавали фрукты из Испании ифиники из Азии, рыбу, пойманную у берегов Греции, и сало, заготовленное вНумидии.

Искусные повара приготовили каждому гостю зажаренногоголубя, начинив его орехами и бобами. Зайцы, откормленные к этому дню,подавались в оливковом масле с медом и грушами. В тыквы закладывали уток,приготовленных на пару. Лучшие сорта вин подавались целыми амфорами, а рабыставили рядом горячую и холодную воду для разбавления слишком крепких напитков.Улитки и моллюски, поданные по киликийским обычаям почти сырыми, сменялисьогромными змеями из муки, начиненными куриными яйцами с орехами и чесноком.

В этот день повара Цезаря даже превзошли мастеров Лукулла,приготовив на молоке львиц, отловленных в Египте, языки павлинов и фламинго.

После того как рабы подали десерт, наступила пора прощания.Цезарь, почти не притронувшийся к пище, вдруг почувствовал, как трудно ему оторватьсяот ложа.

По традиции, Юлия должна была подойти к отцу и матери, чтобыпопрощаться. Вместо матери рядом с Цезарем встала ее бабушка Аврелия.

Юлия подошла к отцу. Он, ловивший ее взгляд за фатой, несумел выдавить ни слова.

— Папа, — сказала девушка, и он впервыепочувствовал, как ноги отказывают ему. Качнувшись, он устоял.

В глазах у Юлии были слезы.

«Господи, — с испугом подумал Цезарь, — что сомной? Еще немного, и я не выдержу. Она ведь, кажется, любит Помпея».

Юлия подошла к Аврелии, которая сказала ей несколькоуспокаивающих слов. Девушка согласно кивнула головой.

По обычаю, Юлия должна была громко кричать, отказываясь идтив дом жениха, и только пронуба, своеобразная сваха на свадьбе, должна былавырвать ее из рук матери. Но Юлия, отойдя от Аврелии, подошла к Помпею икивнула ему.

Пронуба Флавия подошла к ней поближе. Она была женой Мурены.Весь город знал ее набожность и целомудрие. Встав лицом к Юлии и Помпею, онасказала:

— Именем Венеры — богини любви и Юноны — богини семьи,следуйте за мной.

Процессию возглавил племянник Цезаря — шестнадцатилетнийКвинт Педий. Он нес факел из прутьев терновника. За ними двинулись молодые.Выходя, Юлия внезапно обернулась и, в нарушение всех законов, бросилась к отцу,обнимая его. Она заплакала, а Цезарь почувствовал, как помимо воли глаза егоувлажняются и ему труднее всего на свете отпустить сейчас дочь.

— Юлия, — предостерегающе сказала Аврелия, взяв ееза руку, — тебе пора.

Дочь оторвалась от отца, и он, задыхаясь, хватая воздухнепослушными губами, отвернулся.

Процессия вышла из дома.

За новобрачными шли двое ребят, которые должны были внестиневесту в дом. Это были Гай Азиний Поллион и Луций Галлий Цимбр. По обычаю, обамолодых человека должны были иметь живых родителей. Оба они впоследствии стануткомандовать когортами и легионами в армиях Цезаря. И если первый останется емуверен, то второй будет в числе заговорщиков, наносивших ему удары в деньубийства.

За ребятами следовали сыновья Помпея — Гней и Секст, родныеи близкие жениха и невесты. Рядом с Юлией род Помпея казался ничтожным,несмотря на все заслуги полководца и его отца. Юлия была прямым потомком трехвеличайших родов Рима — Юлиев по отцу, Аврелиев по бабушке, Корнелиев поматери. В ее свадебном шествии принимали участие представители этих и другихвиднейших родов «Вечного города». Замыкали шествие певцы, музыканты, актеры,мимы.

Во время шествия новобрачных осыпали орехами и монетами,желая им счастья. Подойдя к дому Помпея, пронуба Флавия распорядилась, чтобымальчики принесли жир кабана и волка, после чего вместе с Юлией смазала порогдома, предварительно рассыпав вокруг орехи.

Жир кабана укреплял, по вере римлян, семью, а жир волкасчитался даром Марсу, охранявшему молодых от различных напастей. Помпей,подойдя к порогу, взял в руки две чаши с горящим огнем и водой.

Юлия, подойдя к нему, приняла обе чаши, бросив в каждую полепестку из венка на голове. После чего передала чаши пронубе.

Пока Флавия, высоко подняв чаши, призывала богов, а жрецысовершали жертвоприношения, оба молодых человека, подняв Юлию, внесли ее в дом.

Дальше, кроме новобрачных и пронубы, никто не смелпроходить. Поллион и Цимбр, взяв чаши, встали у входа.

Пройдя вестибул, молодые вошли в атрий, где находилосьсупружеское ложе. После чего Флавия оставила молодоженов.

Юлия стояла спиной к Помпею, когда услышала шагиподходившего мужа. Она вдруг испугалась, поворачиваясь к нему.