Неожиданно отец Бриндон Кроу крикнул:

– Это владения Летнего Волка!

Его слова разнеслись далеко, и каждый житель Тиргартена поднял на него взгляд.

– Этот город простоял тысячи лет и не падет перед людьми предателя и убийцы детей!

Он поднял над головой молот и указал на приближающуюся армию.

– Мы раньше выпьем в ледяных чертогах, чем испытаем страх!

Его крик подхватил Трикен Ледяной Клык и воины, охраняющие передние укрепления. В считаные секунды все жители Тиргартена стали скандировать:

– Мы выпьем в ледяных чертогах… мы выпьем в ледяных чертогах.

Алахан почувствовал, как по его рукам побежали мурашки.

– Благородные слова, отец, и я благодарю тебя за них, – искренне произнес он.

– Я их не тебе говорил, парень, – ответил жрец. – Я говорил их мужчинам и женщинам, которые собрались умереть за тебя.

– Я никогда этого не хотел.

– Но так случилось, хотел ты этого или нет, – ответил Кроу, сурово глядя на него темными глазами. – И сейчас не время жалеть себя, мальчик.

Алахан невольно стиснул зубы, услышав, что его снова назвали «мальчиком», но ничего не сказал. Его пререкания со старым жрецом все равно никак не помогли бы удержать ворота.

Когда строй воинов Калага подошел ближе, Слеза прикинул, что силы, брошенные против них, приближаются к пяти тысячам воинов. Не все из нападавших были закаленными в боях, но по достаточной организованности армии Алахан мог судить, что таких все же большинство. В центре построенной армии, в обрамлении передвижных баллист и отрядов с осадными таранами, несли помост, наскоро сооруженный из бревен. Люди по обеим сторонам помоста опустили его на землю за пределами досягаемости баллист Тиргартена, и воины Медведя построились плотными рядами и остановились.

– Чего они ждут? – спросил он по большей части сам у себя.

– Подозреваю, Калаг потребует, чтобы ты вышел, – ответил Кроу. – И он смог быстро тебя прикончить на глазах своих и наших людей.

Алахан задумался. И ему, и Тиргартену больше всего нужно было выиграть время. Если поединок с лорденышем поможет им дождаться Тимона с его друзьями, тогда сражение того стоит.

– Лорденыш ждет, что ты откажешься, но законы чести обязывают его предложить поединок, – произнес отец Кроу. – Ставлю кружку медовухи, что с ним есть жрец. Убить тебя лично – вот единственный способ сделать его притязания на власть законными в глазах последователей Рованоко.

– Почему жрец Ордена Молота следует за этой отрыжкой тролля? – выругался Алахан.

Кроу посмотрел на него так, будто он сморозил глупость.

– Даже предателям нужен Ледяной Гигант, парень… репутация твоей семьи тоже не кристально чиста. Алдженон своими руками убил моего вождя, чтобы узаконить поход на спасение твоего брата, помни об этом.

Алахан жалел о том, что случилось с Алефом Летним Волком. Его отец убил вождя Тиргартена, и этот поступок все еще мог определить судьбы многих людей.

Посреди заснеженных равнин на приподнятом над землей помосте протрубили в рог, и на помост забралось несколько человек.

– Я Калаг Медведь! – проревел сын Рулага. – Вождь Джарвика и законный наследник чертогов Фредериксэнда, сын Лорда Укротителя Медведей. Я требую, чтобы сюда вышел сын Слезы и отдал себя на суд Ледяного Гиганта… я вызываю его на поединок!

Лорденыш был мощным мужчиной немного старше Алахана, он унаследовал сверкающие зеленые глаза всех вождей из рода Медведя. Он носил тяжелые меха поверх кольчужной брони, а из оружия владел боевым топором. Густая каштановая борода выглядела неухоженной, но его плавные движения и суровый голос говорили о человеке, который уверен в своих действиях. Он будет опасным противником.

– У тебя нет права что-то от нас требовать! – крикнул в ответ Трикен Ледяной Клык с крепостной стены. – Здесь тебе не Джарвик и не Фредериксэнд. Здесь Тиргартен. Если чего-то хочешь – попроси вежливо!

Калаг был явно возмущен словами оружейника, но худой мужчина, стоявший с ним рядом на помосте, что-то прошептал ему на ухо, и он успокоился.

– Это отец Серый Коготь, – сказал Бриндон Кроу, – советник Рулага… берегись его, парень.

– Он ведь жрец – значит, ему можно доверять, – возразил Алахан и только потом понял, как наивно это прозвучало.

– Точно таким же образом, как и мне, – ответил Кроу. – Жрецы Ордена Молота – не святые, мальчик. Нам можно доверять, когда нашими устами говорит Рованоко, но его слова не всегда добрые.

– Я не желаю зла людям Тиргартена! – пророкотал Калаг. – Никому из вас нет нужды сегодня умирать, но я собираюсь убить Слезу и любого, кто попробует мне помешать.

Алахан закрыл глаза и собрался с мыслями. Если он будет сражаться с Калагом и победит, то люди Медведя точно захватят и разорят город. Если он сразится и проиграет, он бросит Фьорлан на произвол судьбы и предаст память своего отца.

– Я не смогу победить – ведь так? – спросил он у Кроу.

Жрец покачал головой.

– Нет… не думаю… в любом случае Фьорлан обречен. – На лице появилась кривая ухмылка. – Хотя одно преимущество у тебя есть. Он не ожидает, что ты и правда спустишься к нему и будешь сражаться.

– Потому что только дурак на это решится, – подхватил Алахан. – Если я его убью, его люди убьют меня и уничтожат город.

– Но ты не будешь стараться его убить, парень – тебе нужно выиграть время, чтобы твой друг-берсерк вернулся вместе с подкреплением. – Кроу можно было, по крайней мере, доверять, ведь он желал для Тиргартена самого лучшего. – Наши ворота крепки, но их осадным таранам понадобится не больше часа, чтобы их пробить, и затем… ну, как только они окажутся внутри наших стен – мы долго не продержимся.

Алахан посмотрел на небо. Хотел бы он, чтобы тень его дяди подсказала ему, как поступить. Но призрак Магнуса оставил его – по крайней мере, сейчас, – доверив Алахану самостоятельно принимать решения. Глубоко вздохнув, молодой вождь вытащил из перевязи двуручный топор и быстрым шагом стал спускаться по Ступеням Калалла к воротам Тиргартена. В шаге за ним следовал отец Бриндон Кроу. Было очевидно: старый жрец намеревался его сопровождать.

– Вожди не должны умирать в одиночестве, парень, – вот и все, что сказал Бриндон. Он вытащил боевой молот и поравнялся с молодым вождем.

Женщины и мужчины Тиргартена в огромном изумлении наблюдали, как две фигуры идут к воротам, чтобы ответить на вызов самозваного лорда.

– Трикен, – позвал жрец, – пусть баллисты будут направлены на помост. При первых признаках обмана – поджарь мерзавцев.

– Слушаюсь, отец, – ответил оружейник, которому явно не нравилось то, что он видел.

Алахан махнул стражникам, подавая сигнал убрать с ворот укрепленные деревянные брусья. На секунду люди замерли в явном замешательстве, затем выполнили приказ.