Помощник его отца был мудрым, и Алахан обнаружил, что ему лучше даже просто от того, чтобы слышать его голос.

– Я это переживу. До тех пор пока Халла ненавидит Рулага больше, чем меня, – ответил он, неожиданно почувствовав: он совсем проснулся.

– Насчет этого, по крайней мере, можешь быть спокоен, – произнес Вульфрик. – Мы видели, что этот ублюдок и его люди натворили в Хаммерфолле.

Помощник вождя продолжил:

– В Тиргартене ты в безопасности? Я не хочу проходить через все это, чтобы в конце концов добраться до города и обнаружить тебя мертвым.

Алахан кивнул, снова почувствовав себя маленьким ребенком.

– Настолько в безопасности, насколько можно ожидать. Калаг и шайка его братьев по оружию гонятся за мной от самого Фредериксэнда. И если они не полные идиоты, в ближайшие день или два они будут у нашего порога.

– Бриндон все еще там? – Вульфрик отодвинулся от туманного камня, чтобы показать троих людей, собравшихся вокруг него и слушавших вождя.

– Мне кажется, он хотел бы, чтобы на моем месте был мой отец, – но да, он все еще здесь, – ответил Алахан.

– Он вспыльчивая старая сволочь. Не позволяй ему доставать тебя… скажи ему, мне не понравится, если он не приложит все силы, стараясь тебе помочь. – Вульфрик расправил плечи и принял более строгий вид, напоминая молодому вождю, что люди чести еще есть во Фьорлане.

– Я так ему и передам, но он, наверное, снова даст мне пощечину. – Алахан заглянул Вульфрику через плечо. – Кто они? – спросил он.

– Рексель Падающее Облако, Олефф Твердолобый… – Вульфрик помедлил и махнул рукой в сторону третьего человека, сгорбленной старухи с полубезумным выражением лица. – А это Ания… она умнее, чем кажется.

– Когда Халла придет в себя, скажите ей, я благодарен за все, что она сделала… сохранила тебе жизнь, и ты получил шанс стать моим помощником. Должно быть, в чертогах Волчьего Леса тысячи людей… убедись в том, что они знают: я все еще жив и сражаюсь.

Вульфрик кивнул.

– К тому времени, как мы до тебя доберемся, нам нужно будет собрать армию, чтобы, по крайней мере, заставить Рулага Предателя задуматься.

Наступила тишина, пока воины обменивались безмолвными клятвами верности. Алахан был рад, что спутники Вульфрика точно так же уверены в преданности ему, и, хотя его беспокоил будущий разговор с Халлой, он по крайней мере знал: он больше не одинок.

– Просто оставайся в живых, Слеза, – произнес помощник вождя Фредериксэнда.

– Разумеется, я собираюсь выжить… у меня есть план. Даже если он не сработает, Калаг должен до смерти перепугаться.

Воин прищурился, но ничего не сказал. Изображение начало расплываться, и бородатое лицо постепенно исчезло.

– Туманный камень не позволит тебе сегодня больше разговаривать, – сообщила Руна Грим с другой стороны возвышения.

– У него есть собственный разум? – спросил Алахан.

– Нет… но у него есть воля, которая ему не принадлежит.

Истории не известны те времена, когда Ледяных Людей Рованоко не было на землях Фьорлана. Альгуин Ларссон, первый вождь Фредериксэнда, говорил о них пятьсот лет назад, и его «Воспоминания, написанные в зале» оставались авторитетным источником сведений о троллях северных льдов.

Алахан не был ученым, но, как и все дети раненов, он вырос на легендах о Ледяных Людях и опасности, которую они представляли для всех, живущих во Фьорлане. Он всегда уважал и боялся их, как ему велели, но почти не думал о них, пока не встретил во льдах, когда Тимон Мясник проявил странное дружелюбие к этим чудовищам. Они являлись не монстрами, как ледяные Горланские пауки или кракены, но пережитками древних времен, когда другие последователи Ледяного Гиганта были более многочисленными и распространенными на земле, чем люди. Даже старый отец Кроу говорил о них приглушенным тоном, будто сам не до конца понимал, что они из себя представляют.

Все, что было известно, содержалось в разрозненных легендах сотни поселений, которые подвергались нападениям Ледяных Людей, и историях тысяч воинов, встречавших троллей на своем пути. Они были опасны до такой степени, которую народ ро и каресианцы, возможно, даже не могли осознать. Они считали камни, деревья, других чудовищ, людей и сталь едой. В самом худшем случае только постоянно издаваемые троллями вопли хоть как-то помогали избежать встречи с ними.

Даже города не были защищены от их нападений. Несколько знаменитых легенд рассказывало о семьях троллей, которые забрели далеко от своей страны и напали на Фредериксэнд в поисках еды. Последний такой случай произошел сто лет назад. Из-за шести троллей погибли сотни братьев по оружию и превратились в руины десятки домов. Встреча закончилась, когда защитники города начали стрелять в Ледяных Людей горящими снарядами из баллист, вызвав паническое бегство чудовищ от Фредериксэнда. Чрезвычайно редкими были сообщения об убитых Ледяных Людях, и во всех без исключения случаях убить их получилось с помощью хитрости, а не грубой силы.

Но никто и никогда еще не пытался использовать их таким способом, который предлагал Алахан. Бриндон Кроу неустанно повторял, что он накличет на них стихийное бедствие. Только слово Тимона было гарантией безопасности города, и только связь троллей с берсерком могла побудить их напасть на Калага и его людей. Если Тимон и вправду мог направить действия троллей, тогда в паническое бегство обратится любая армия, неважно какого размера, и люди Медведя точно отправятся восвояси. Однако слишком многое в плане основывалось на предположениях, и если Тимон не вернется вовремя, Тиргартен обречен.

Алахан встретился с Трикеном Ледяным Клыком и несколькими его людьми сразу же, как только они проснулись, и сейчас все стояли на самом верху Ступеней Калалла, наблюдая за городом под ними. Старый отец Кроу сидел на каменной скамье, как обычно, с кружкой медовухи и весьма скептическим выражением на обветренном лице. Жрец почти ничего не говорил, пока Алахан и Трикен планировали оборону города, и только насмешливо фыркал, когда кто-нибудь произносил «может быть» или «будем надеяться».

– Мы отправили дозорных на обрыв, с которого видно проход, – сказал Трикен, указывая на узкую дорогу, тянущуюся вдоль берега до Тиргартена. – По крайней мере, нас заранее предупредят об их приближении.

– Есть ли смысл в том, чтобы завалить проход? – спросил Алахан, раздумывая, сможет ли оползень помочь им выиграть время.

Еще один из людей Трикена, могучий старый воин по имени Эарем Убийца Пауков, шагнул вперед.

– Эти скалы не сдвинутся, даже если сам Рованоко запустит в них молотом. Легче устроить оползень на дне моря кракенов.

– Итак, как только отряды предателя войдут в проход, у нас будет… сколько времени? – спросил Алахан.

Трикен почесал окладистую рыжую бороду.

– Час или два. Зависит от количества у них людей.

Алахан посмотрел вниз с центральной лестницы Тиргартена. На каменных мостовых стояли несколько сотен мужчин и женщин, неуверенно покидавших свои дома, сжимая в руках разнообразное оружие. Один взял фамильное, которое не использовалось уже пару-тройку веков, другие наскоро выковали себе новое за последние несколько недель, но руки у них дрожали и нетвердо сжимали древки и рукояти. Братья и сестры по оружию из Тиргартена не были армией. Молодой вождь изучал их лица и глубоко сожалел о том, что будет просить их сражаться. Однако если бы они были опытными воинами, то отправились бы с флотом драккаров и сейчас уже покоились на морском дне. Они простые ремесленники и фермеры, которым даже в голову не могло прийти, что им придется защищать свой город от других раненов.