Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обыск на входе и последующая проверка медузами сегодня были куда тщательнее. Следили за членами команд очень внимательно, видимо, опасаясь применения каких-то особо хитрых эликсиров.
Свою проверку Фиона, в отличие от сопартийцев, проходила стиснув зубы, закрыв глаза и очевидно прикладывая всевозможные усилия для того, чтобы как-то усмирить свой страх. Судя по вздоху, полному облегчения, когда всё закончилось, ей стоило огромных усилий не ляпнуть что-то вроде: «надеюсь, это был последний раз».
Закончив с проверками и подготовкой, судья дал отмашку начинать сами бои, отчего зрители сразу как-то поутихли, очевидно сосредоточив своё внимание на происходящем на поле. А вот кто не замолкал ни на секунду, так это пара комментаторов, наперебой обсуждавших всё происходящее на арене или касающееся этого вещи. Не миновали они своим вниманием и «Ковры Бергама».
— Тёмные лошадки этого сезона. Мы накопали по ним некоторую информацию, однако организаторы лиги настоятельно рекомендовали нам её не разглашать.
— Напоминает давление на свободную журналистику, вы не находите, коллега?
— Оно и есть. Тем не менее мои уста связаны негласным обещанием. И всё, что я могу сказать, то, что для этих троих удачное выступление — это не только вопрос славы, но и денег.
— Как и для многих здесь.
— Ну не скажите, коллега: для лабораторий Нинэк денежный приз вряд ли играет существенную роль. Это вопрос славы и традиций.
— С этим я бы поспорил: ведь тотализатор никто не отменял, а весенние поправки, запрещающие ставки от участвующих или их представителей, так и не были приняты.
— Тотализатор повышает интерес.
— Да, особенно финансовый…
Слушать эту трескотню наверняка было очень интересно, особенно будучи на трибуне, откуда видно было далеко не всё происходящее, но не тогда, когда тебе требовалось сосредоточить всё своё внимание на игре. Поэтому, с началом боёв, Фалайз заглушил комментаторов, а вот арену оставил, решив для себя, что ему скорее понравилось скандирование его ника, чем нет. Хотя предчувствие какой-то беды от этого всего всё равно осталось.
Дикий маг даже огляделся в поисках опасности, но ничего такого не увидел. Зрительские трибуны очевидно желали ему чего угодно, кроме смерти, а та их часть, которую занимали высокопоставленные гости, вряд ли видела в нём нечто достойное внимания.
В конце концов, Фалайз решил, что дело в Фрайке. Не то чтобы его так пугала живая легенда, просто предводитель Ордена почему-то отсутствовал, и его пустующее место сильно выделялось на фоне переполненных трибун, отдавая чем-то тревожным. При этом давнишний персонаж, чьи черты на расстоянии казались смазанными на арене, присутствовал, как и ещё несколько других игроков, судя по одежде, относящихся к Ордену.
Первым, как и накануне, выступал Тукан. С монстром ему повезло и не повезло одновременно. Тот не плевался ядом, не жёг огнём, не замораживал всё вокруг и вообще представлял собой гигантскую, очень рассерженную обезьяну. Однако на фоне отсутствия ярко выраженных сильных сторон, также отсутствовали и слабые. Монстр был в меру подвижен, ловок и сообразителен, а его удары, хоть и не смертельно опасные, всё же заметно сказывались как на состоянии брони, которую надо было беречь для следующих этапов, так и на показателях здоровья.
Зато «Клинкам Четырёхречья» выпало нечто совсем уж экстраординарное. От вида доставшейся им образины ахнула даже арена, на которой собрались зрители, явно не в первый раз наблюдавшие за такими боями. Монстр оставался невидимым вплоть до момента атаки. Будто этого мало, он ещё и летал, из-за чего определить его местоположение до нанесения удара было возможно лишь по звуку или лёгкому дрожанию воздуха. Завершал картину противника, которого не пожелаешь даже своим соперникам, стиль ведения боя. Монстр бил редко, но так, чтобы убить с первого же удара. Для чего у него имелось два очень острых и длинных клинка, совмещённых с руками.
Вдобавок танк «Клинков Четырёхречья» ещё и усложнил себе работу. Вместо того, чтобы как-то обозначить монстра — облить его и осыпать песком или поднять в воздух пыль, он крутился на месте, пытаясь на слух, вопреки шумящей арене вокруг, предугадать, откуда последует удар, чтобы затем принять его на щит или уклониться.
Итог боя решила статистика. Как не крути, но сражаться с противником, которого ты видишь, а значит можешь предпринять какие-то действия, гораздо проще, чем надеяться на случай. Хотя Тукану тоже изрядно досталось: перед тем как всё закончилось, обезьяна сорвала с него шлем и качественно настучала по голове. Да и остальное снаряжение пострадало — второй такой бой оно могло уже не пережить, а ведь таких могло быть ещё два.
Следом сражаться за жизнь, но не за свою, а монстра, отправилась Фиона. Соревнование лекарей продлилось почти десять минут. Причина тому была банальна — им обоим достались подопечные без каких-либо хитро вывернутых особенностей. Просто нечто, непрерывно теряющее запас здоровья.
По факту, кто же здесь победит, решал запас маны. Тут у лекаря «Клинков Четырёхречья» было одно весомое преимущество — он поклонялся Свету, то есть являлся чистым специалистом в области восстановления здоровья, тогда как Фиона со своей Никт, скорее мультиклассом. Осознала это жрица не сразу, но всё же не в последний момент. Поэтому, чтобы не расходовать впустую дефицитные зелья маны, хотя одно уже было к тому моменту выпито, она просто остановилась, давая монстру умереть. Тот в ответ одарил жрицу жалостливым взглядом, горестно всхлипнул и неторопливо помер.
— Могла бы ему и помочь умереть! — ехидно крикнул Фионе маг «Клинков Четырёхречья». — Зачем затягивать бой и так всё...
Раздался свист, прервавший поток сарказма. Судья продемонстрировал жёлтую карточку и предупредил:
— Ещё одна такая сцена, и я лишу вашу команду зелья! Никаких конфликтов на арене!
Зрители, в массе своей болевшие за Фалайза, а значит и за его сопартийцев, встретили такое решение одобрительным гулом. А вот известие о том, что победа в этапе уходит «Клинкам Четырёхречья» — полным нескрываемого возмущения свистом.
— А ведь мы могли бы это использовать, — хитро отметил Тукан, пока арену готовили для следующего этапа. — Популярность эту.
— Это как же? — поинтересовалась Фиона.
— Народная революция! Равенство, братство и… эм, свободная касса!
— Точно! Как я только сама не догадалась.
— А мне не нравится, — влез Фалайз.
— Да-да, — отмахнулся от него крестоносец, — ты это целый день говоришь.
