Он мягко подтолкнул свою заложницу, и рыжая девушка с дочкой быстро поменялись с ней местами. Ближе встали и юноши: четверо теперь обступали Хо' Аллисса, который также называл себя Ширу Харрисом и Мечтателем, – никогда еще последнее прозвище не вызывало у детектива такого отвращения. Роним огляделся: Ласкез и Тэсс были рядом. И все же он крепко сжал плечи обоих.

– Мир прогнивает, и первыми сгнили его глаза. Может быть… ему помогут древние легенды?

Слова снова звучали очень зычно. Оцепенелая толпа не реагировала на них. Люди по-прежнему молчали. Но… Роним знал этому молчанию цену. Он ощущал: каждый второй в этой толпе дрожит от ужаса. Каждый пятый думает о том, чтобы убить себя раньше, чем это сделает кто-то – или что-то – другое.

– Не бойся.

Он не знал, шепчет ли это Тэсс, Ласкезу или себе.

Боковым зрением – как-то замедленно, отчужденно, – Роним уловил движение в воздухе. Совсем отдаленное, слабое, тут же пропавшее. Какой-то предмет… детектив не успел понять, какой. Мелькнула только догадка. Смутная догадка, заставившая обернуться. Обернуться и увидеть громады живой техники, угрожающе замершие за толпой. Мерцающие фонари. Оскаленные ростры. Развевающиеся знамена.

– Роним…

Он вдруг понял, что Ласкез смотрит туда же. Туда, где что-то мелькнуло, тут же пропало, то ли прячась, то ли меняя направление, и…

– Что там было? – хрипло спросил сыщик.

Ласкез не успел ответить. Силуэт корабля, показавшись у побережья, уже приближался к виселице. Он двигался легко и очень стремительно, вспарывая туманный воздух словно мягкое масло. На перекинутой через борт лестнице кто-то стоял.

Роним видел Странника впервые за очень долгое время и не сразу узнал его: отсутствовала броская ростра, морской рыцарь. Отсутствовал флаг Пятого региона – не было вообще никаких знамен. Сильно обветшали, местами превратившись в лоскуты, паруса, хотя кое-где их успели заботливо заменить их на новые.

– Джер! – крикнул Ласкез, но, конечно же, друг не мог его услышать. Лавиби только что выронил нож, которым, видимо, собирался резать веревку.

– Джер! – позвал откуда-то издалека Джин. Тэсс, до того стоявшая спокойно, рванулась на этот голос. Она мгновенно растолкала толпу и, прежде чем сыщик схватил бы ее, растворилась впереди. Людям, задиравшим головы, некогда было браниться. Они пропускали хрупкую девушку молча, даже ее не замечая.

Они смотрели на небо. Туда, где старый корабль, повинуясь взмаху руки одного из заклинателей, остановил свой стремительный полет. Где он на мгновение замер, точно пойманный. Откуда потом – с оглушительным треском, ломаясь прямо в падении, – рухнул между водой и песком. Надсадно заскрипев, завалилась вбок одна из мачт. Корабль не издал ни звука. Волны тихо и ласково плескались о древесину.

Роним успел заметить две новых тени за цепью солдат. Одна, высокая и бледная, была хорошо ему знакома. Вторая – удерживаемая ею, приземистая, куда-то рвущаяся, кричащая, – тоже узнавалась. Джер… да, так звали этого парня. Друга Ласкеза. Нового капитана Странника. Капитана, который, рванувшись в последний раз, вдруг вцепился в собственную шерсть и стал выдирать ее клочьями.

Ласкеза нужно было удержать рядом. Хотя бы его. Но эта мысль была слишком вялой, едва пульсирующей, отрывочной. Страшное падение корабля задушило что-то внутри. Что-то, заставлявшее цепляться за память, утопать в снах, лихорадочно исправлять существующие и не существующие ошибки. По сути…

Исправлять было нечего. Дети погибли. Да, они погибли, даже оставшись в живых.

– Мир прогнил. – Хо' Аллисс так и не сдвинулся с места, но зато теперь он будто бы впервые увидел женщину на помосте. – И это безнадежно… какие жертвы! – Он даже всплеснул руками. – Какие жертвы во имя спасения глупой девчонки, даже не защитившей отца! Отца, для которого свобода… – взгляд впился в тобина и вернулся к Чаре Деллависсо, – наша свобода была так важна! – Впервые он вдруг сжал кулаки. – Сбежала. Завела новое имя. Ты хоть помнишь тех, кто там, за окнами? Тех, кто…

– Я все помню. Я всех помню, Ширу.

Женщина сделала шаг к краю помоста. Она прямо смотрела мужчине в лицо. Ветер трепал ее волосы и подол платья.

– И я никогда не использовала детей в своих целях, Ширу. Никогда.

Женщина улыбнулась, но… улыбалась она не ему. Она смотрела на свой поезд:

– Здравствуй, мой хороший. Даже они не смогли тебя околдовать? Ведь правда?

Массивное металлическое тело поезда вдруг пришло в движение, заскрежетало, загудело. Он – Роним готов был поклясться, – потянулся. Потянулся вперед, как тянулся обычно Бино, требуя, чтобы его потрепали по холке. Да, огромная, окровавленная, местами проржавевшая живая машина потянулась к своему Зодчему. И женщина потянулась в ответ. Никто из военных, даже те, кто решился снова подойти поближе, не пробовал ей помешать.

– Маленькое ничтожество…

Хо' Аллисс прищурил глаза.

– Заткнись! Она наша мать!

Роним увидел, как, вскинувшись, Чара повернула голову и тепло улыбнулась. Увидел, как вздрогнул, напрягаясь, Ласкез. И ощутил озноб. В толпе мог крикнуть только один человек. И это могло стать ее последним криком.

– Мать… – Хо' Аллисс повторил слово, будто пробуя его на вкус. Разгрызая, разжевывая. Роним подумал: еще мгновение, и он начнет искать девочку, чей тонкий голос по нелепости так отчетливо разрезал безмолвие. И она выйдет. Даже если ее не вытолкают перепуганные люди, она выйдет сама. Выйдет при малейшей угрозе хоть для кого-то. Если она хоть немного похожа на брата.

Но писатель не придал крику из толпы значения. Он не стал никого искать. Только удовлетворенно, без особого удивления хмыкнул и кивнул сам себе:

– Значит, те двое здесь. И Страж, отвернувшийся от нас, наверное, тоже. Так может быть…

Что-то в нем вдруг переменилось. Совсем неуловимо, но это что-то будто подсветило изнутри все его лицо, всю фигуру. Это трудно было объяснить, но, казалось, это разлилось в воздухе. Толпа снова зашепталась и беспокойно зашевелилась.

– Так может быть, единственная, кто никогда бы не предала меня по своей воле, тоже скажет мне что-то? – Хо' Аллисс сделал несколько шагов. – Моя Мина? Моя очаровательная Мина, которую я сюда пригласил? Мина… выйди ко мне. Я знаю, ты здесь.

Роним тоже был уверен: женщина, которую он уже так долго знал под именем Мирины Ир, здесь. Она просто не смогла бы сбежать, понимая – скорее, чувствуя, – что сын, которого она вдруг захотела увидеть, появится рано или поздно. Появится и вмешается.

– Мина…

Хо' Аллиссу не пришлось кричать. Не пришлось стрелять. Не пришлось подносить дуло к чьему-либо виску. Не пришлось даже двигаться с места, он просто вытянул руку – и толпа, к этому моменту уже напуганная настолько, что скоро должна была захлебнуться в ужасе, расступилась. Расступилась, чувствуя, что невидимая женщина где-то в середине. Смотрит. Ждет, пока ее окликнут.