Небесных роз святой любви в ней насадила я…

(Плачет, закрыв лицо руками. Потом, подняв голову, продолжает молитву)

О, Матерь Всеблаженная в заоблачной тиши,

Дай силу трем могуществам больной моей души.

Тебе, Спасенье гибнущих и Верных Торжество,

Взамен вручаю я ключи от сердца моего.

Ты насади в нем лилии невинной чистоты,

Святого целомудрия небесные цветы, –

Да внидет Твой Предвечный Сын, и благостен, и тих,

Да отдохнет в саду моем на лилиях Твоих!

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

Прекрасная молитва, если только

Она от сердца!

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

    Дочь моя, Мадлен,

Приветствую с желанным обращеньем.

Тебя на путь спасенья твоего

(Обращаясь к судьям).

Возрадуемся все и возликуем!

(Входит новый монах).

МИХАЭЛИС (громко)

Луи Гофриди приведен. Он здесь.

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

Ввести его.

МАДЛЕН (мечется, ища выхода)

    Нет! Не хочу! Не надо…

Его я видеть не хочу!.. Нет!.. Нет!..

(Монахи бросаются к ней, стараясь удержать ее).

Пустите!.. Ах!.. Пустите!.. Душит… душит!..

Меня терзает дьявол Вельзевул!

Он сжал мне горло острыми когтями!..

Пустите!.. спрячьте!.. дайте скрыться мне!..

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

Связать ее веревкой, чтоб не билась,

Держать покрепче.

(Монахи скручивают руки Мадлен веревками за спиной).

МАДЛЕН (продолжая биться)

  Больно!.. Душит!.. Жжет!..

(Постепенно затихает).

БР. ФРАНЦИСК

Не рано ль мы возрадовались, братья?

Вот, ваша обращенная – опять

Беснуется, как прежде, одержима

Толпою духов?

ЛУИЗА (тихо бр. Франциску)

    Пусть ее вопит.

Не все ль равно, когда улики явны?

Теперь преступник не уйдет от нас.

(Двери распахиваются. На пороге появляются два капуцина и между ними Луи Гофриди с руками, связанными за спиной. Его лицо – итальянского типа, редкой и совершенной красоты. Черные волосы крупными прядями падающие на лоб и плечи, придают ему сходство со св. Себастьяном. Он бледен, но спокоен.)

МАДЛЕН (вскрикивает)

А!.. Мой Луи!..

(Старается вырваться из рук монахов).

ЛУИЗА (про себя)

    Не знаю. Что со мною?

Мне в грудь вонзилась тысяча мечей!.

МАДЛЕН (сорвав с себя веревки, бежит к Гофриди)

О, наконец тебя я увидала)!..

ЛУИЗА (бросаясь ей наперерез)

Прочь, мерзкая!

МИХАЭЛИС (ревниво)

    Держать ее!

МАДЛЕН

        Луи!..

(Монахи силою оттаскивают Мадлен от Гофриди. Мадлен рвется к нему, крича в исступлении).

Возлюбленный!.. Тебя я обожаю!

Мой маг!.. Мой бог!.. Сокровище мое!..

Единственный мой!.. Счастье! Счастье! Счастье!

Все счастие мое в твоих очах!..

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

Убрать ее на время

(Монахи уводят Мадлен)

      Что за ужас!

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (с негодованием)

Позор и стыд!

МИХАЭЛИС

  Нет, это, мой отец,

Лишь явные улики чародейства.

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР (обращаясь к подсудимому)

Мессир Гофриди, каетесь ли вы

В своих грехах..

ЛУИЗА (быстро перебивая)

    Отец мой, подождите

Снимать допрос!

(к Гофриди)

      не отрицай, Луи!

Молчи! Молчи! И ложным показаньем

Не оскверняй прекрасных уст твоих!..

(Останавливается в замешательстве и тихо говорит).

Что я сказала?.. Боже!..

(Оправясь от смущения, продолжает громко и вызывающе)

    Да, прекрасных!

Создатель твой так щедро одарил

Тебя дарами лучшими природы.

В твоем лице желал он показать

Нам образец земного совершенства.

Творя тебя, художником он был, –

Недостижимым, несравненным, высшим!

Но, вот, явился Дьявол – и на лик,

Написанный божественною кистью,

Набросил тень мятущихся страстей.

Небесного Художника созданье

Он исказил кощунственной рукой…

О, если б ты слезами покаянья

Омыл печать неслыханных грехов, –

Ты вновь бы стал прекраснейшим из смертных!

(Гофриди хочет говорить, но Луиза перебивает его)

Молчи, молчи! Не отвечай – пока

Я за тебя не вознесла молитвы.

(Смотрит на него некоторое время и потом опускается на колени, закрыв лицо руками. За стеною глухо вздыхает орган, играющий похоронный мотив).

ЛУИЗА (молясь)

Великий Бог! Молю Тебя, прими

Весь фимиам, клубящийся от века,

Все пламя жертв, сожженных для Тебя!

И тех, чей дым поднимется в грядущем,

И тех, что будут до скончанья дней, –

Прими за душу грешника, о Боже!

Все – за него!

(Молчит несколько мгновений и плачет, закрыв лицо руками).

    Великий Бог! прими

Весь жар молитв!.. Все слезы покаянья!..

Всю кровь святых, воззвавшую к Тебе!..

Все славословье чистых серафимов!..

Все – за него!

(Простирается на землю и потом продолжает молиться с прежним жаром)

    О, если мало жертв,

О, если мало слез, молитв и крови –

Воззри, Господь, на будущую скорбь! –

Сочти все муки новых поколений,

Все – за него!..

(Встает с колен и смотрит на Гофриди. Орган оканчивает скорбную мелодию и замолкает. Наступает мгновенье всеобщего торжественного молчания. Луиза медленно подходит к осужденному).

ЛУИЗА

    Раскаялся ли ты

В твоих грехах и тяжких преступленьях?

Готов ли ты ответ за них отдать?

ЛУИ ГОФРИДИ

В моих грехах и преступленьях?

      В чем же

Я согрешил так страшно?

ЛУИЗА (указывая на Мадлен, вновь приведенную обратно)

      Вот, она

Твоей живой уликою предстанет

И обличит тебя. Смелей, Мадлен!

Он пред тобой, мучитель