— А в какую сторону?

— Что в какую?

— В какой стороне выход?

Илин поколебалась.

— Разве ты не знаешь?

— Я могу сказать, где низ, где верх, но я не знаю, с какой стороны мы сюда попали.

Илин снова вытянулась, чтобы бросить взгляд «вверх».

— Когда я снизу смотрела вверх, то видела нижнюю поверхность разрушенных участков пандуса.

— А теперь, Илин, погляди вниз. Там ты увидишь то же самое — разницы между верхом и низом нет никакой.

Илин взглянула, и результат ей не слишком понравился.

— А я-то думала, что крисы заблудиться не могут, — пробормотала она.

Это было несправедливо по отношению к Хету.

— А я думал, что Хранители способны не позволить затягивать себя в трубы, ведущие из реального мира в Страну Мертвых.

Это замечание предотвратило новую обидную реплику, которую Илин, надо полагать, уже приготовила. Она посмотрела в лицо Хета впервые с тех пор, как он рассказал ей о Констансе.

— То место, откуда приходили Обитатели, действительно Страна Мертвых?

— Мне кажется, что для нас это совершенно безразлично. — Хет набрал в грудь побольше воздуха, чтобы подготовиться к тому, что должно было последовать, а затем сел. Было очень трудно побороть представление, что вот сейчас он упадет вниз, но с закрытыми глазами ему было еще хуже. Надо заставить себя привыкнуть к этому. — Нам следует попытаться добраться до той штуки, которая похожа на балкон. Это единственная вещь, которая отличается от всего остального, что мы видим здесь.

Илин молчала, затем сделала резкое движение и села. Она чуть ли не силой принудила себя заглянуть через край, пытаясь привыкнуть к отвратительному ощущению тошноты. Потом сказала:

— Я тебя знаю. Ты просто хочешь умереть в более интересном месте, нежели этот каменный карнизик.

Впервые один из них произнес это слово. А ведь если на помощь к ним не придет какое-нибудь доброе божество, то обоих уже сейчас можно считать мертвецами. Хет улыбнулся Илин. Это была настоящая улыбка, улыбка без демонстрации острых клыков.

— В любом случае у меня будет неплохая компания.

Губы Илин дрогнули в лукавой усмешке.

— Благодарю за оказанную честь.

После того как они привыкли к сидячему положению, встать оказалось уже легче. Но научиться, стоя на краю своего карниза и ухватившись за выступающие камни, подтягиваться, не пугаясь ощущения, что в любое мгновение можешь сорваться в пустоту, было куда труднее. Хету из-за его высокого роста все это давалось легче, и он мог даже время от времени помогать Илин. Она преодолевала препятствия, заставляя себя сосредоточиться целиком только на том камне, который был прямо над ней и полностью исключив мысли о том, где она в действительности находится и грозит ей падение или нет. После нескольких первых успешных попыток Илин остановилась и разорвала свою мантию на полоски, которыми обмотала ступни и ладони, оставив свободными лишь пальцы — чтобы нащупывать мельчайшие впадинки и выступы в стене. Одновременно она обеспечила хоть какую-то защиту нежной коже ладоней и ступней.

Пока она занималась этим, Хет, откинув голову, смотрел вверх и безуспешно пытался определить, приблизились ли они к балкону или нет.

Легче не становилось, но через какое-то время Хет с уверенностью мог сказать, что некоторого прогресса им добиться удалось. Им приходилось часто отдыхать, но руки Хета все равно ныли от напряжения, и он не мог ни на минуту закрыть усталые глаза, не вызвав приступа отвратительного головокружения. У Илин таких приступов практически не было, и Хету оставалось только гадать, в чем причина, — в том ли, что он более восприимчив, то ли это связано с тем, что он крис, а она нет.

Во время одной из таких остановок они составили опись своих ресурсов. У Хета был нож и одежда, у Илин — крошечный фруктовый ножик, который она украла с намерением всадить его в Кайтена Сеула, а также, что показалось особенно странным, маленькая реликвия с крылатой фигурой.

— Откуда она у тебя? — спросил Хет, когда она вытащила эту редкость из кармана.

— Риатен оставил ее в вестибюле вместе с другими вещами, как будто она не требовалась для совершения обряда. В тексте книги ничего на этот счет не сказано?

— Нет, но у меня не было времени для тщательного изучения. Арад, может быть, и знает. Жаль, что мы не можем его расспросить.

Илин потерла большим пальцем руки фигурку безликого крылатого существа.

— Она все еще теплая. Мне она показалась живой, когда я взяла ее в руки, но точно такими же были и другие детали Останца, до которых я дотрагивалась. Интересно, почувствуешь ли ты что-нибудь?

Хет повертел в пальцах вещицу, но ему она показалась просто обычным куском мифенина. Илин рассказала ему кое о чем из испытанного ею в прошлую ночь, когда Останец медленно пробуждался, и, хотя многое казалось Хету просто приснившимся девушке, он все же верил Илин. В их нынешних обстоятельствах он был бы идиотом, если бы стал сомневаться в ее словах. Впрочем, еще он не понимал, зачем они, собственно, задают друг другу эти вопросы. По привычке, решил он. У них не было ни пищи, ни воды, ни надежды их найти, а сам он даже не мог сомкнуть глаз, чтобы подремать. Нет, никаких шансов на то, чтобы протянуть долго в этом пустом, страшном месте, у них не было.

Хет перевесился через край следующего карниза и протянул Илин руку. Когда он помог ей подняться на выступ, она уставилась на что-то за его плечами и, задыхаясь, произнесла:

— Ты только погляди на это!

Он обернулся, одновременно хватаясь за нож. Хет проверял каждую трещинку камня, прежде чем ступить на него, но монотонность действий и отсутствие даже признака жизни — если не считать их самих — сделали его излишне беззаботным. Илин показывала на что-то выше их карниза. Потребовалось время, чтобы его усталые глаза отыскали то, что увидела Илин. Это была высеченная в камне надпись, длиной в руку взрослого человека. Илин, должно быть, углядела ее совершенно случайно. Хет выпрямился, одной рукой держась за стену, а другой провел по контурам надписи.

— Что там сказано? — настойчиво повторяла Илин.

Это были иероглифы Древнего письма, но Хет так устал, что ему потребовалось немало времени, чтобы расшифровать его.

— Тут сказано: «Авентин-денан, двадцать седьмая династия, день семьдесят первый». — Как бы ему хотелось скопировать эту надпись! Но у него не было ничего подходящего для этого, так что пришлось всматриваться в надпись так, чтобы запомнить каждый ее завиток. На всякий случай, на случай, если они чудом выживут, он хотел иметь шанс точно воспроизвести надпись. Это по счету Древних. Двадцать седьмая династия существовала как раз перед тем, как начало образовываться Пекло. Не знаю, что такое «день семьдесят первый», разве что это число дней, проведенных здесь.