первой никак не связана с реальным сектором. Она штампует и впаривает глупым потребителям бесполезные пустышки вроде социальных сетей, мобильных приложений и прочего завязанного на Интернет мусора. Вся эта виртуальная наркота уводит потерявшее чувство реальности стадо в виртуальный мир, где оно со временем и сгинет, превратившись в безвольных сетевых зомби. Эти два фундаментальных раскола привели к образованию идеологически непримиримых лагерей. Консерваторы выступают за традиционные ценности: семью, церковь, порядок в лице государства. Ультралибералы – за так называемый прогресс, свободу личности, против насилия государства и саморегулирование общества через «ценности», которые в основном сводятся к свободе выбора пола, цвета волос и возможности побуянить на улице против расизма, насилия полиции, за экологию и дивный новый мир. Проблема в том, что это саморегулирование, по сути, таковым не является. Оно лишь лозунг, навязанный ультралибералам новыми деньгами, которые хотят разрушить государство, чтобы самим занять его место. Если у них это получится, то через поколение Америкой будет руководить картель из двух-трех цифровых корпораций, а роль государства сведется лишь к выполнению примитивной полицейской функции защиты их интересов и удерживания стада в стойле.

– Невеселая перспектива, – чуть склонила голову вице-президент. – Я нигде не встречала анализа ситуации с этой стороны.

– Тем не менее перспектива эта вполне реальная. Если вы проследите выступления глав технологических гигантов за последние пару лет, то найдете достаточно подтверждений тому, что они ведут общество к так называемому «corporate future» – корпоративному будущему. Вот и получается, что перед нами две модели устройства Америки. Одна традиционная с государством во главе. Другая новая, где страной фактически руководят корпорации. Первая худо-бедно отвечает интересам нации или, во всяком случае, большинства населения. Вторая заботится только о собственной экспансии. Вообще, модель корпоративного развития общества имеет право на жизнь. Она много раз обыграна в фантастике. Но в нашем конкретном случае она может быть чрезвычайно опасна. Новые корпорации совершенно не заинтересованы в развитии людей, нации. Для них чем меньше народа, тем меньше проблем, потому что труд человека вскоре заменят роботы. Именно поэтому они и создают виртуальное стойло. Но у нас не все готовы стать безвольным, бесполым стадом без собственного мнения, без надежд и реальных свобод, которыми когда-то так гордилась Америка. Это как раз и показали прошлые выборы. Такая ситуация вполне может привести к революции и формированию гражданского сопротивления. Однако, основная опасность в том, что планы корпораций по экспансии распространяются далеко за пределы США. Им нужен весь мир. И тут мы наталкиваемся на две непреодолимые проблемы – Россию и Китай, у которых есть свои амбиции и свои национальные интересы, а самое главное, свои ценности, противоречащие интересам наших корпораций и навязываемой ими новой морали. В этой ситуации конфликт между новыми деньгами, поддерживаемыми ультралиберальной идеологией, и традиционными обществами России и Китая с консервативными ценностями неизбежен, и его результатом стала бы тотальная война.

– Не думаю, что корпорации рискнули бы собственным уничтожением. Это нелогично.

– Глобальные промышленные корпорации индустриального капитализма – никогда. Потому что они владеют десятками предприятий, размещенных в разных странах мира, готовой продукцией на складах и сырьем для ее производства на астрономические суммы. Именно эти материальные ценности – их основной актив. В случае ядерной войны эти материальные активы будут уничтожены. Для промышленных корпораций это неприемлемо. Обычная война – сколько угодно. Это даже хорошо для производства. Ядерная война с равным противником, способная уничтожить все, – никогда. Такая позиция старых денег является основным фактором, удерживающим мир от катастрофы. С новыми деньгами ситуация прямо противоположная. Новые так называемые технологические корпорации постиндустриального финансового капитализма не имеют такого якоря. Их основной актив – балансовая строка в компьютере и набор программок на серверах. Если обезопасить их перед конфликтом, например, баланс перегнать в золото или криптовалюту, а программки – в автономный безопасный дата-центр, то любая война сможет принести огромную прибыль, потому что активы прямого расчета и цифровые решения после нее поднимутся в цене до небес. К тому же у национального государства есть инфраструктура, которая в результате войны будет разрушена, и территория, на которой десятилетия нельзя будет вести хозяйственную деятельность. И население, которое вряд ли переживет ядерный апокалипсис. Это все тоже сдерживающие факторы, которые отсутствуют у новых корпораций. Их интересы глобальны, у них нет национальной привязанности или патриотизма, их активы виртуальны и парой кликов могут быть переведены в любую точку мира, где они решат переждать войну. Поэтому война, даже ядерная, их совсем не пугает. Откуда-нибудь с Фиджи или Новой Зеландии новые деньги будут спокойно наблюдать за тем, как великие народы Северного полушария уничтожают друг друга, освобождая им место для будущей экспансии. Получается, что тут мы имеем четкую логическую цепочку: новые деньги – цифровые корпорации – глобальная экспансия – неизбежный конфликт – уничтожение Америки. Неудивительно, что такой грустный расклад мы сочли неприемлемым. Особенно в свете усиления влияния новых корпораций в Вашингтоне. Мы уже давно чувствовали, что они дышат нам в затылок, но после выборов 2020 поняли, что ждать больше нельзя. Через пару выборных циклов в Конгресс придут новые люди. Их люди. Еще через год или через пять лет в Белом доме вполне может оказаться их человек. И тогда эта питаемая новыми деньгами безумная свора толкнет Америку на войну с Россией или Китаем. Если это случится, то придет конец всему, что нам дорого: стране, городам, домам, семьям, людям, которых мы любим и которыми дорожим. Придет конец Америке. Поэтому мы начали действовать.

– Но вы сами чуть не спровоцировали ядерную войну с Россией, – удивилась вице-президент.

– Здесь ключевое слово «чуть», – загадочно улыбнулся Груман. – Первая фаза была спланирована так, чтобы пройти по лезвию и не упасть. Нам надо было дать технокорпам162 и их растущему ультралиберальному политическому лобби по рукам, сбить их с толку, показать, чем они рискуют сейчас, когда власть еще не у них, а у государства, и оно ради победы росчерком пера может реквизировать все их активы, напугать, в конце концов. Для этого русский медведь должен был показать зубы. И не просто, а в атакующем броске. Так, чтобы мурашки по коже, чтоб было ощущение, что завтра конец света. И у нас неплохо получилось. Вы заметили, как главы корпораций со свитами и семьями эвакуировались из Америки кто-куда. Это был еще один сигнал, что мы правы. Так вот. Наш план был в том, чтобы выпустить пар. Спровоцировать Россию на жесткие ответные действия, а потом воспользоваться кризисом, чтобы навести в стране порядок, пока у нас есть контроль