Дмитрий Нижегородский, узнав о передвижениях Тохтамыша, не мешкая, послал в Орду двух своих сыновей с подарками, но хан был уже в пути. Они быстро отправились вслед за ханом и догнали Тохтамыша в Рязани. Олег, которому великий князь простил его предательство во времена Мамая, теперь предал Москву во второй раз. Он вышел навстречу хану, одарил его многочисленными подарками, предложил лично показывать дорогу и посоветовал, как взять столицу.

Впервые захваченный врасплох, Дмитрий был обескуражен. Было слишком поздно собирать войска. Сначала он подумал о том, чтобы окопаться и укрепиться у Коломны, но, призвав к себе своих воевод и имевшихся воинов, обнаружил поразительную слабость своего войска и, посоветовавшись со своим двоюродным братом, решил, что с такими силами он не сможет эффективно сражаться. Некоторые советовали ему послать хану подарки и просить о пощаде; другие говорили, что хан свирепствует, и единственный выход – держать осаду в городе и ждать, пока из разных мест не соберутся воины. Великий князь решил поехать в Ярославль, Ростов, Кострому и там найти людей. А Владимир должен был поспешить в Волок и собирать воинов в тех краях.

Тем временем ханские войска быстро приближались к Москве. Среди них были два шурина Дмитрия; Олег Рязанский тоже был там.

В Костроме великий князь собрал, наверное, десять тысяч воинов. Из Новгорода все еще не было никаких вестей. Тверской князь, вместо того чтобы помочь Дмитрию, послал своего сына к хану с подарками и выражением покорности. Многие воины дезертировали из полков Дмитрия; целыми подразделениями они уходили по домам по собственной воле. В Москве царила всеобщая беспомощность. В ней, брошенной войском и оставшейся без князя, началась анархия. Все, кто мог, спешили уехать из города, а затем появились бродяги и люди, которые в обычные времена не попадались на глаза. Толпа звонила в колокола и призывала жителей умереть, защищая свой город. Великая княгиня с детьми покинула город, как и митрополит Киприан. Люди хотели, чтобы митрополит остался с ними, но, бросив все и всех, он незаметно скрылся без сопровождения и бежал к тверскому князю. Толпа волновалась, как бурное море; спасения ждать было неоткуда.

Вдруг в столице появился князь Остей с небольшим отрядом воинов. Толпа не знала толком, что это за князь и откуда он приехал. Кто-то объявил его сыном Олега, но в любом случае люди были рады, потому что было ясно, что он хорошо знаком с военным искусством. После его приезда стало больше порядка. Из окрестностей города собралось огромное количество людей, и прежде чем закрыть ворота Кремля, Остей впустил всех, кто хотел войти. Однако главными защитниками города были простолюдины – самое низшее сословие города, а также несколько купцов, настоятелей монастырей, священников, монахов и дьяконов всех возрастов и женщины, некоторые из них даже с младенцами.

Пятнадцатого августа 1382 г. дым и свет далеких пожаров возвестили о приближении Тохтамыша и его войск. Двадцать второго августа он был уже возле города и выслал свой авангард нанести удар по Кремлю. Монголы осмотрели крепостные валы, объехали вокруг стен, оценили глубину рвов и оглядели точки, откуда возможно нападение. Подъехав к воротам, они крикнули: «Великий князь в Москве?» Никакого ответа они не получили и к вечеру исчезли. На следующее утро приехал сам хан и осадил Кремль.

Не поддающаяся описанию толпа в городе грабила, пила и буйствовала. Князь Остей, собиравшийся оборонять крепость, не мог подавить беспорядки, он воевал на стенах и был очень занят. Он успешно отражал все нападения и, когда враг пытался перенести свою позицию, отбрасывал его. У монголов не было стенобитных машин. Три дня Тохтамыш тщетно предпринимал попытки взять город. Утром четвертого дня все осажденные были поражены: во вражеском лагере было тихо, не слышалось ни звука. Вскоре к Кремлю подъехала группа богато одетых всадников; это были ордынские князья с большой свитой. Впереди всех ехали два шурина великого князя – Симеон и Василий, сыновья Дмитрия Нижегородского. Люди в свите делали знаки, что они приехали с миром, и им удалось подъехать близко к укреплениям. «Хан желает оказать своему народу милость, – сказали они. – Он пошел войной не на вас, ни в чем не виноватых. Наш владыка пришел воевать не с вами, а с Дмитрием. Он не гневается на вас – вы достойны милости. Он лишь просит вас выйти с небольшими подарками и оказать ему почести, больше ему ничего не нужно». Те же слова повторили и двое шуринов Дмитрия, которых хан тоже послал парламентерами. Эти нижегородские князья заявили, что Тохтамыш поклялся не причинять никому вреда и не брать ничего, за исключением того, что будет ему отдано с почестями. Симеон схватил нательный крест и поцеловал его, чтобы доказать искренность своих слов.

Князь Остей и все здравомыслящие люди не поверили всему этому, но многие, даже те, которые казались благоразумными, обрадовались такому завершению конфликта. Толпа, которая раньше проявляла воинственность, теперь жаждала мира и выступила против князя Остея, командовавшего обороной. «Один он продолжает воевать, – сказали эти люди, – надо его остановить». Князь обратился к лучшим людям города с такими словами: «Подождите лишь немного. Великий князь и его двоюродный брат едут сюда с подкреплением. У хана небольшое войско; не нужно верить князьям из Нижнего. И прежде всего, не доверяйте словам Тохтамыша; его обещания ничего не стоят». Но толпа не желала слушать. Стоя на стенах, они велели ордынским князьям дать клятву не причинять никому зла. Нижегородские князья повторно дали такую клятву. Тогда из Кремля вышло духовенство с иконами и крестами. За ними последовал князь Остей с лучшими людьми города, а за ними – огромная толпа людей с подарками и данью. Когда эта процессия подошла ближе к вражескому лагерю, со всех сторон вдруг заблестели сабли. Монголы выхватили у священников святые образа и кресты, бросили их на землю и стали топтать, а потом перебили священников и народ. Вся площадь перед Кремлем вскоре истекала кровью. Затем монголы устремились через городские ворота, как поток, и перебили всех внутри Кремля. Укрыться было негде. Те, кто бежал в церкви, были перебиты там. Убиты были все без исключения. Все ценное вынесли из церквей, и ни одна книга не избежала уничтожения. Все богатства, скопленные за долгие годы труда, были потеряны за один страшный день – 26 августа 1382 г.

Тохтамыш пировал на руинах Москвы и послал людей во всех направлениях – во Владимир, Переяславль и другие города за добычей. Отряд, посланный в Волок, повстречался с Владимиром Храбрым, который полностью уничтожил его, убив, как говорили, шесть тысяч монголов. Когда немногие уцелевшие возвратились, Тохтамыш отозвал все свои грабительские отряды и ушел в Сарай с огромной добычей и огромной толпой пленных. По пути он сжег Коломну и безжалостно разграбил земли Олега. Но через своего посла он передал благодарность Дмитрию Нижегородскому за то, что тот отправил к нему своих сыновей в помощь.

Москва была полна разлагающихся трупов; люди всех возрастов и сословий лежали там мертвыми, а дома были либо сожжены до земли, либо представляли собой развалины. Двадцать четыре тысячи человек похоронил Дмитрий, когда возвратился в свою столицу.

Князья Рязани, Твери и Нижнего Новгорода ничего не выиграли своей изменой великому князю. Олег Рязанский сильно пострадал, когда хан уходил из Москвы, а Дмитрий, простивший Олегу предательство во времена Мамая, теперь заставил его дорого заплатить за помощь тем, кто сжег его столицу.