Джон Грант поник, охваченный унынием и смущением из-за того, что его попытка дать какие-то объяснения оказалась такой неуклюжей. Она заметила его неловкость, и ей очень захотелось подбодрить его.

– А что произошло на площади в тот день, когда ты приехал сюда? – продолжала расспрашивать она. – Что произошло с теми орлами?

Почувствовав явное облегчение от смены темы разговора, он воспрянул духом и стал вспоминать тот момент и охватившие его тогда чувства, когда птицы махали возле него своими крыльями и когда ему на секунду показалось, что они могут поднять его в небо.

– Им нужна была кость, – сказал он и пожал плечами. – Та зловонная кость. А я всего лишь ее случайно поймал.

– А откуда она упала?

– Из лап птицы, я думаю. Один из тех орлов, наверное, нес ее в своих когтях и уронил. Я ее поймал, а затем они оба пытались вырвать ее у меня из руки.

– Все равно это было впечатляющее зрелище, – сказала Ямина. – Знаешь, император воспринял это как послание от самого Бога: символ его дома снова поднимется вверх.

Джон Грант улыбнулся.

– А что подумала при этом ты? – спросил он.

Теперь уже покраснела Ямина. Девушка заметила, что, когда он говорил, она смотрела не столько ему в глаза, сколько на его рот. А еще она заметила, что смотреть ему в глаза ей было почему-то нелегко. Даже в полумраке подвала она смогла разглядеть, что они были карими. Более того, они были усеяны золотистыми пятнышками, которые отражали свет и поблескивали, как маленькие солнышки.

Еще до того, как она увидела, какого они цвета, Ямина мысленно представляла их себе, и не раз. Слушая голос Константина, она чувствовала на себе взгляд этих глаз, как будто они смотрели на нее откуда-то издалека. Держа в своей руке руку Константина, она задавалась мыслью, какие чувства испытывала бы она, если бы на месте принца оказался заклинатель птиц и какой запах его рука оставила бы на ее коже. Этот человек сейчас находился рядом с ней, а Константин – нет, и ей хотелось чувствовать себя виноватой, но она себя таковой не чувствовала.

Здесь, в полумраке, где все было нечетким и не совсем понятным, она чувствовала себя свободной. Они, в конце концов, были чужими друг для друга, и она знала, просто знала, что в данной ситуации не имелось смысла в том, чтобы быть нечестным, даже и чуть-чуть нечестным. Они были незнакомыми друг для друга людьми и одновременно с этим почему-то знакомыми. Ей хотелось быть честной не только перед ним, но и прежде всего перед собой, и Ямина была вынуждена признать, что, когда их глаза встретились на той площади, где возле него зависли в воздухе орлы, она отнюдь не восприняла его как чужака. Она тогда увидела его впервые в жизни, в этом она была уверена, но… но тем не менее ей, к ее удивлению, показалось в тот момент, что она… узнала его.

Неожиданно она почувствовала сильное желание поцеловать его – или же каким-либо иным образом сократить расстояние между ними.

– Я подумала, что уже никогда не забуду, как они выглядели. И как выглядел ты, – ответила она.

Они стояли в пустой комнате, почти не шевелясь, и он невольно задался вопросом о том, сколько же времени прошло с того момента, как она закрыла за ними дверь. Он ощущал потребность рассказать ей очень и очень многое, причем только ей одной. Ему очень сильно хотелось, чтобы она знала, какое большое значение имеет для него то, что они находятся рядом друг с другом – здесь и сейчас – и что это для него самое важное в жизни.

– Меня прислал сюда, к тебе, человек, которого зовут Бадр Хасан, – сказал он. – Тебе известно это имя?

Она уставилась на него. Пылинки медленно летали в воздухе между ними, словно малюсенькие планеты, движущиеся во Вселенной.

– Бадр Хасан – мой отец.

– Он спас мне жизнь, – продолжил Джон Грант. – И далеко не один раз. И он пожелал, чтобы я приехал сюда, в Великий Город, разыскал тебя и позаботился о твоей безопасности и твоем благополучии.

– А почему он не приехал сюда сам?

– Бадр умер, – глухо произнес Джон Грант.

Эти слова и заложенный в них смысл подействовали на него шокирующе. Он вспомнил ту пещеру, запах цветов и то, с какой интонацией Бадр произнес слово «дочь».

– Изабелла тоже мертва, – сказала Ямина.

Ее внезапно охватила грусть, показавшаяся ей темной водой, которая уж слишком глубока для того, чтобы в ней плавать.

Она стала нащупывать в своем кармане кость пальца Амы. Найдя ее, она зажала ее в кулаке. Почувствовав подступивший к горлу ком, похожий на кусок толстого разбитого стекла, она сглотнула и закрыла глаза, чтобы сдержать подступившие к ним горячие слезы, и… и почувствовала на своих губах его губы. Он стал целовать ее лицо и глаза, кожа вокруг которых была соленой на вкус, а она, глубоко вздохнув, обвила его шею руками. Он снова поцеловал ее в губы и, обхватив руками за талию, притянул девушку к себе и с силой прижался к ней своим телом. Зарывшись лицом в роскошные волосы Ямины, он стал целовать ее шею. Она открыла глаза и, посмотрев куда-то поверх его плеча, увидела, что из-за полоски света, проникающего в этот подвал сверху через щель в доске, от них двоих падает на стену тень.

Ей тут же пришла в голову мысль о том, что они – любовники, прячущиеся в темноте. Она услышала в своей голове голос Константина, рассказывающего историю о вероломной императрице, и вспомнила, как в ее ладони покоилась прохладная ладонь ее принца. Она поняла, что все еще любит его, – так же, как и раньше. Она стала отталкивать Джона Гранта и пятиться прочь, едва не теряя равновесие в своем отчаянном стремлении отстраниться от него.

– Что-то не так? – спросил он.

– Прости, – сказала она. – Я хочу… я думаю…

– Что-то не так? – повторил Джон Грант.

Его голос был тихим и встревоженным. Ямина смутилась. Она снова испытывала желание оказаться в его объятиях, но изо всех сил старалась подавить свои чувства.

– Все это неправильно, – покачав головой, произнесла она. – Такого не может быть.

– Не понимаю, – сказал он.

Она замерла, тяжело дыша и чувствуя, как сильно бьется сердце. Его удары были похожи на удары кулаками по двери, которые делает человек, оказавшийся запертым за этой дверью. Пытаясь успокоиться и найти какое-то объяснение своему поведению, она мысленно перенеслась назад во времени, чтобы услышать голос матери.

– Когда я была маленькой, моя мать часто рассказывала мне о душах-близнецах, – сказала она.

Он тяжело выдохнул через нос и покачал головой.

– Что?

– Она узнала об этом от своей няни, которую звали Ама.

Ямина снова засунула руку в карман, нащупала в нем маленькую кость и потеребила ее пальцами так, чтобы почувствовать ее контуры.

– Ама рассказала моей матери, а моя мать рассказала мне, что большинство людей путешествует через вечность в одиночестве, однако у некоторых – очень немногих – счастливчиков имеется близнец. Они не похожи друг на друга, но между ними имеется какая-то… какая-то связь, я думаю. Иногда, в каких-то своих жизнях, такие близнецы встречаются. Они могут оказаться мужем и женой, родителем и ребенком. Порой один из них уже старый, на склоне лет, а второй – еще только родился на белый свет и стоит в начале жизненного пути.