Куратор начал присылать художественную литературу — романы и пьесы об этом убийстве за двадцать пять лет. Присылает игровое кино и документальные передачи. Присылает расшифровки бесед за «круглым столом» и дискуссий по радио. Брэнчу ничего не остается, кроме как изучать эти материалы. Еще не все важные вещи он узнал. Еще не все жизни исследовал. Это важно для овладения материалом.

Рамон Бенитес, человек с «травянистого пригорка», виден на фотографии, сделанной в апреле 1971 года на церемонии возжигания Вечного огня на плазе Памяти Кубы, на Юго-западной 8-й улице в Майами. Урну с Вечным огнем водрузили на колонну высотой двенадцать футов. Пять досок с именами погибших — los martires de la brigada de asalto. Куратор отправил ему туманный отчет, что Бенитес под другим именем несколько лет водил такси в Юнион-Сити, штат Нью-Джерси. А кроме этого — ничего.

Также в этот день в толпе присутствовал, как это видно на фотографии, Антонио Весиана, основатель «Альфы-66». Через восемь с половиной лет его ранят в Майами. Это произойдет после публикации отчета о покушениях, подготовленного особой комиссией Палаты представителей: в отчет входило заявление Весианы о том, что незадолго до 22 ноября Ли Освальд встречался в Далласе с представителем американской разведки. Никого не задержат.

Бренда Джин Сенсибау, стриптизерша, которой Джек Руби перевел деньги, найдена повешенной на своих лосинах в тюремной камере в Оклахоме, в июне 1965 года, после ареста по обвинению в проституции. Признано самоубийством.

Два дня спустя Бобби Ренальдо Дюпара застрелили во время налета на «Скобяную лавку Рэя» в Западном Далласе, где он работал помощником управляющего. Брэнч мгновенно связал название магазина с одним из прилипчивых бесполезных фактов, который не давал ему уснуть. Именно там в 1960 году Джек Руби купил револьвер, которым убил Освальда.

Джек Леон Руби умер от рака в январе 1967 года, ожидая повторного слушания дела об убийстве Освальда. В тюрьме он пытался покончить с собой — бился головой об стену и засовывал палец в патрон для лампы, стоя в луже.

Он говорил Верховному судье Эрлу Уоррену на докладе Комиссии, что его использовали с определенной целью, что он хочет поведать истину и покинуть этот мир. Но сначала пусть его отвезут в Вашингтон. Он расскажет истину президенту Джонсону.

Джек Руби сидит в изолированном отсеке окружной тюрьмы, в маленькой квадратной камере с унитазом и матрасом на полу. Охранник читает ему Библию. Джек думает, что у этого человека в одежде спрятано подслушивающее устройство. Они аккуратно сохраняют все его опасные высказывания, а затем стирают те замечания, которые доказывают, что он совершил непредумышленное убийство, поддавшись эмоциональному порыву.

Когда ему становится совсем тошно и он чувствует себя полным ничтожеством, он перечитывает телеграммы, которые получил в первые дни после выстрела. «Да здравствует Джек! Вы герой, мистер Руби. Мы восхищаемся вашим мужеством и храбростью. Вы убили змею. Вы заслужили медаль, а не тюрьму. Целую ваши ноги — рожденная в Венгрии, с любовью». Затем он вспоминает вердикт о виновности, смертный приговор, его отмену на основании неубедительных формальностей. Он знает, что Даллас хочет его смерти, как хотел и смерти Освальда. Знает, что люди относятся ко всем этим выстрелам, как к вспышкам единой нити накала убийств. И считают, что Джек совершил преступление. Он боится, что ему отводят не ту роль. Бегает по комнате и бьется головой об стену.

Он носит белый тюремный комбинезон и царапает записки, когда его адвокаты заходят в комнату для допроса, стены которой увешаны «жучками». Он настаивает, чтобы его проверили на детекторе лжи, потому что искренность и честность — ценные качества для американцев. «Чем глубже во что-то влипаешь, тем сильнее кажется, — пишет он в блокноте, — что, хотя знаешь, что совершил, оно как-то действует против тебя, промывает мозги, будто ты не уверен в том, о чем хочешь сказать правду». Власти организовали ему детектор лжи в июле 1964 года. Результаты не позволяют сделать никаких определенных выводов.

Он начал слышать голоса. Слышит крики одного из своих братьев, которого люди поджигают за стенами тюрьмы.

Он считает, что его братьев и сестер убьют из-за того, что он сделал.

Он считает, что люди искажают его слова сразу, как только слышат. Они делают вид, будто все правильно услышали, а на самом деле меняют смысл, как хотят.

Он считает, что в Америке евреев загоняют в машину смерти и уничтожают в огромных количествах.

Ему отводят не ту роль, или же навязывают чужую — например, роль Освальда. Теперь они соучастники преступления. Они повязаны навсегда.

Адвокаты удаляются, и заходят, пританцовывая, врачи. Рак распространяется. Он чует это по рукам тех, кто его обследует. Джек Руби читает свои телеграммы.

Понимает ли кто-нибудь всю глубину его отчаяния, нескончаемую муку бестолковой жизни, начиная с беззубой Фанни Рубинштейн[28]на Рузвельт-роуд, которая кричит по ночам, начиная с самых первых конфликтов, какие он помнит: прогульщик, живущий на попечении штата, в чужих семьях, начиная с первого удара, с шока от понимания, каково это — быть ничтожеством, осознавать свою ничтожность, каково это, когда изо дня в день, год за годом тебе вдалбливают, что ты никто?

Вы не понимаете меня, Верховный судья Уоррен.

Он начинает сливаться с Освальдом. Не видит разницы между ними. Он знает наверняка только одно — не хватает какой-то детали, слова, которое вычеркнули полностью. Джек Руби перестал быть человеком, который застрелил убийцу президента. Он — тот, кто убил президента.

Вот почему евреев заталкивают в машины смерти. Все из-за него. Такова мощь и движущая сила эмоций толпы.

Теперь Освальд в нем. Невозможно бороться со знанием того, чем он стал. Мировая истина отнимает все силы. Он опускает голову и бьется о бетонную стену.

И Николас Брэнч изучает отчеты психиатров. Читает до ночи. Засыпает в кресле. Временами кажется, что он больше не может. Опускаются руки, ощущение мертвых почти парализует. Мертвые у него в комнате. И фотографии мертвых оглушают скорбью его разум. Разум старого человека. Но он не сдается, продолжает работу, пишет свои заметки. Он знает, что ему не выбраться. Это дело будет преследовать его до самого конца. Конечно же, им всегда было известно об этом. Потому они и создали для него эту комнату, комнату, в которой стареют, комнату истории и снов.

Воскресный вечер. Берил Парментер смотрела телевизор в своем маленьком доме в Джорджтауне. Повторяли запись выстрелов.

Снова и снова. Экран заполняют широкоплечие мужчины в шляпах, окружают Освальда, голова у того непокрыта, лицо белое на ярком свету, только темный левый глаз тускло блестит. В кадре появляется Джек Руби, неуклюжий и сгорбленный. Его рука — светлое пятно вокруг револьвера. Изображение дергается. Удивление и боль на лице Освальда выделяют его из окружающей компании. Он один, уже где-то далеко, единственный, кто знает, что случилось. Холодный миг неподвижности после выстрела. Затем все разлетается.