Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Цел? – Спросил с небольшим акцентом.
– Нормально все. – Ответил Гэбриэл. – Как ты меня нашел?
– Тебе лучше не знать. – Бросил Кину, обводя взглядом двор и останавливаясь на Элоизе, застывшей с рукой, вцепившейся в рукоять домашнего кинжала.
– Я забираю своего племянника. – Сказал ей эльф. Элоиза глянула на окровавленные лезвия сабель и на полупустой колчан, стиснула зубы. Молча смотрела, как они уезжают – эльф свистнул, и в открытые ворота вбежал его каурый жеребец. Через несколько минут ей доложили, сколько человек положил один эльф, добираясь до своего племянника… Элоиза впала в безумную ярость. Молодец Смайли, удружил, привез подарочек! Это после всего, что она для него сделала! Элоиза обладала еще одним «замечательным» качеством: свои заботу, опеку и щедрые подарки она дарила, не считая, практически, навязывала их, но как только остывала, спрашивала за все.
– Объявляй общий сбор. – Стиснув кулаки, приказала она. – Я этого так не оставлю!..
В личных покоях герцога Далвеганского, куда допускались только самые доверенные и преданные слуги, царила почти восточная роскошь. Ковры, китайские шелка, золото, слоновая кость, яшма, мрамор, янтарь, бирюза и лазурит – всё это стоило баснословно дорого. На коврах в гостиной резвились две девочки, нагие, в белых веночках, хорошенькие невероятно. Герцог холил и баловал их, и потому не считал себя грешником; девочки имели всё, что хотели, ему нравилось смотреть на них и слышать их весёлые голосочки. В отличие от брата, он был добрым извращенцем. Одну он звал Хлоя, другую – Дафна. Лёжа на роскошном ложе, покрытом шкурами и шелками, герцог ел сладости из большой золотой чаши, смотрел на девочек, потягивал вино и наслаждался жизнью. На столах, подоконниках, сундуках и шкафах в вазах стояли охапки цветов – роз, лилий, жасмина, насыщающих воздух в комнате ароматами.
«Хлою придётся вернуть Драйверу». – С лёгким сожалением думал герцог. Сожаление касалось не того, что в Садах Мечты девочку, скорее всего, сразу же убьют, причём медленно и очень жестоко. Об этом он вообще старался не задумываться. Сожалел он о себе – Хлоя была самой хорошенькой из его живых игрушек за много лет; смотреть на её личико было настоящим наслаждением. К тому же, девочка была послушной и явно любила своего господина, а это, как ни крути, приятно даже извращенцу. Потому он и тянул – обычно герцог избавлялся от девочек гораздо раньше. А у этой вот-вот начнут расти волосы на лобке, и это уже не шло ни в какие рамки; этого герцог совершенно не выносил. От девочки следовало избавиться – как ни жаль. И он вновь со злостью подумал об отнятой у него Хлорингом девочке. Как там её назвали эльфы?.. Айвэн?.. Ему доносили то и дело, что девочка – копия покойной Лары Ол Таэр, которую герцог видел когда-то и признавал, что она была самым прекрасным существом, ступавшим по этой земле. Что принц Элодисский и вся его семья в девчушке души не чает… Обладать тем, что так драгоценно для соперника и врага – что может быть лучше?! Может, брат и прав, и следует открыто объявить Элодисцам войну? Чтобы отнять свою девочку – свою, чёрт побери! Она предназначалась ему, она принадлежала ему! Хлоринги нагло украли её у него!
Чувствуя, что злость может разыграться и далеко его завести, лишив сна и покоя, он хлопнул в ладоши, и музыка смолкла; невидимые музыканты с лёгким шорохом удалились.
– Поздно уже, мои ангелочки! – Сказал герцог добродушно. – Идите, приласкайте своего дорогого папочку!
Дафна, как всегда, закапризничала, а Хлоя с готовностью забралась на постель и чмокнула «папочку» в выпяченные мясистые губы. Как, всё же, жаль, что она так быстро выросла!
Сон сморил герцога как-то до странности быстро, он даже не успел как следует натешиться. Из-за жары он спал поверх покрывал, на спине, раскинув толстые ляжки. Хлоя, как котёнок, свернулась у него под боком, а Дафна, у которой после секса всегда болел живот, всё никак не могла уснуть, металась по постели, ища положение, в котором могла бы успокоиться.
И вдруг села, испуганно распахнув большие голубые глаза. В окно светила почти полная луна, от неё по полу и коврам лежала серебристая дорожка, в которой стоял человек. Он был не похож на герцога: стройный, весь в чёрном, белокурый. Улыбнулся Дафне, приложил палец к губам, и вдруг как-то очень быстро, почти мгновенно, оказался возле неё и коснулся её шейки. Девочка обмякла.
Утром герцог проснулся с тяжестью в голове и неприятным вкусом во рту. Со стоном сменил положение, в котором затекло всё тело, и запоздало ощутил жжение и боль в паху. Живот вот уже много лет мешал ему взглянуть на своё достояние, потому герцог нашарил его наощупь… Страшный вопль разбудил девочек и весь замок.
Узнав, что Гага повесилась, Габи впала в такое отчаяние, что заслужила уважительные замечания слуг о своей доброте. А когда стало известно об изнасиловании, Габи реально ощутила себя на краю бездны. Изнасилование девственницы в Элодисе считалось очень серьёзным преступлением; за это ставили к позорному столбу, а после топили в сортире. Преступление против прислуги самого принца являлось самым тяжким из всех возможных; конечно, его не могли оставить без внимания. Габи знала, что расследовать это будет Марчелло, который уже заслужил в замке славу человека, способного узнать любую тайну. И он, конечно, узнает и о портшезе для «госпожи Эйпл», и о «Наливном Яблочке»… Ей конец! Ужас от того, что она погубила безответную девчонку, страх, что все узнают, что дядя этого может не пережить и у него случится второй удар, которого он не переживёт, едва не свели её с ума. В разгар паники слуга неожиданно принёс ей письмо, распечатав которое, Габи содрогнулась: начиналось оно со слов: «Прекрасная Юдифь! Не волнуйтесь о происходящем. Я обо всём позаботился, вы не будете побеспокоены. Скажете, что отправили служанку с запиской к гадалке Роксане, что она вернулась не скоро и вся в слезах, но ничего, разумеется, рассказать вам не смогла и не принесла ответа от гадалки, за что вы на неё рассердились, так как не знали, что
