Брэгэнн рассматривал его кольцо с печатью, его рыцарскую цепь и другие кольца, кроме кольца Мириэль – то он снять не смог, и пригрозил, что отрежет палец:

– Какой, однако, регулярный подарок судьбы! – Произнес насмешливо. – Какие приятные сюрпризы в придачу к главному блюду! Думаю, – он потер о рукав перстень с топазом, подарок Гарета, полюбовался игрой света в камне, – я возьму это себе. В память о нашей незабываемой встрече.

– Крысячишь, холуй? – Ощерился Гэбриэл. – Господин-то не против будет? Может, ему самому сгодится?

– Заткнись! – Не выдержал Брэгэнн, наотмашь ударил его по лицу и тут же нанес удар под дых, и еще один, схватил за волосы и ударил лицом о поднятое колено:

– Заткнись, заткнись! Забыл, кто ты?! – Задышал яростно, запрокинув голову Гэбриэла, скривившегося от боли, – забыл, кто ты есть, кто ты был, и чем занимался?! Возомнил себя графом и крутым, ты, жалкое ничтожное дерьмо, ты, сраный траханый щенок?!

– Карл! – В помещение, гремя шпорами, вошел Смайли, с ним оруженосец, Элоиза и несколько ее людей. – Я тебе сколько раз говорил: ты второй после меня! Не забывайся.

Элоиза остановилась позади него, прямо-таки пожирая Гэбриэла глазами. Не смотря на шрамы и ожоги, тело полукровки оставалось красивым до умопомрачения. Смайли был здоровяк, что есть, то есть, но Гэбриэл, стройнее и суше него, был куда совершеннее. Элоиза ощупывала глазами его обнаженный торс, и в теле ее возникала сладкая истома, а из сердца со стремительностью сквозняка испарялась любовь к Смайли. Увы! Такой уж она была – ее страсти исчезали так же стремительно и бескомпромиссно, как и возникали.

Брэгэнн, все еще тяжело дыша, бледный от злости, отошел от Гэбриэла к длинному дубовому столу, с которого уже невозможно было ни смыть, ни соскоблить следы крови, и совсем старые, и почти свежие. Сейчас на этом столе стоял поднос с кувшином можжевеловки и несколькими бокалами. Можжевеловки Брэгэнн и выпил, смиряя гнев и страстное желание расправиться с Гэбриэлом немедленно.

Смайли, куражась, встал перед Гэбриэлом и обнажил Виндсвааль, любуясь им:

– Поверить не могу: знаменитый меч, подарок какого-то там языческого божка, а?.. Хорош! Я его припрячу, пока не сгинет вся твоя семейка, а это вопрос не такого уж и далекого времени, парень. А потом сделаю его своим. И жеребца твоего тоже пока припрячу – приметный жеребец, но шикарный. Кто бы мог подумать, когда ты на соломе сидел и жопу салом смазывал, что у тебя будут такие шикарные игрушки?.. Увы, Хлоринг. От судьбы не уйдешь. Вот она, петля судьбы: откуда ушел, туда и пришел: подвал, цепь, ошейник и кусок сала для жопы… Ты какое предпочитаешь: свиное или гусиное? – Смайли заржал своей остроте.

– А может, как мужик, поступишь? – Хрипло спросил Гэбриэл, глядя на него исподлобья. – Освободишь меня и будешь биться? Не ссы, Смайли, я безоружный буду. Если так хочешь, даже голый. Против тебя во всей броне.

– Легкой смерти ищешь?! – Воскликнул Смайли, но тут произошло то, чего он не ждал никак.

– Парень прав, Смайли. – Раздался холодный голос Элоизы. – Дерись, как мужик!

– Чего?! – Он резко обернулся. И словно споткнулся о взгляд Элоизы и взгляды ее людей, которые отметил краем глаза. В запале, в своей эйфории он забыл один нюанс: отношение непосвященных к содомии и содомитам. Даже Элоиза, не брезговавшая забавами с женщинами и девицами, испытала шок и легкую дрожь отвращения при словах своего бывшего – уже – кумира. И уж тем более, не понравилось это ее бандюганам, которые насупились, помрачнели и поглядывали на Смайли угрожающе. Запоздало сообразив, что увлекся и спалился, выдал себя, барон понял и то, что есть только один способ исправить ситуацию. Скривившись, сказал:

– Хорошо, Хлоринг, без оружия, так без оружия! Карл! Освободи его! – И пошел по периметру, в раздражении пиная скамейки и все, что попадалось по пути, расчищая себе пространство. Оруженосец, Майкл, принес щит, а меч Смайли, все так же куражась, взял своего врага. И сразу почувствовал, что оружие не по его руке – как говорил Гарет, Виндсвааль словно сковывал запястье и предплечье, тормозил о воздух. Барон повернулся к Гэбриэлу, растирающему запястья, занемевшие еще во время скачки к Блэксвану, и, поколебавшись, все-таки подумал, что это не важно – безоружного и хорошо стукнутого по башке щенка он одолеет и так. Очень будет поучительно: убить Хлоринга их фамильным священным мечом!

– Держи, полукровка! – Неожиданно воскликнула Элоиза и бросила Гэбриэлу охотничий нож. – Уравняем шансы!

– Да что ж ты, с-с-с…сударыня, творишь-то?! – Еле сдержался Смайли. – Это наше дело с ним!

– Неужто ты ножичка против меча испугался, Смайли? – Насмешливо прищурилась Элоиза, и ее люди слитно загудели, ухмыляясь. – Не, не верю! Ты ж, вроде… мужик? Нет? Может, лучше я с ним схлестнусь? – Тут ее и вовсе поддержал дружный гогот. – Дам ему меч, и того… один на один?

Гэбриэл утер кровь с лица, ловко перехватил в правой руке пойманный нож. Как всегда, охваченный боевой яростью, боли и дискомфорта он больше не чувствовал. И никого, кроме своего врага, не видел. Он до того их всех ненавидел, что не нуждался даже в ноже. Смайли, Кенка, Бергстрем, Гестен… Все эти упыри, издевавшиеся над ним, унижавшие, кромсавшие и калечившие его, были сейчас здесь в лице одного Смайли, и ярость его была такова, что одного меча против нее было слишком мало. Молча он двинулся в сторону своего врага, следя за каждым его вздохом, как когда-то следил за ощерившимися псами, и Смайли с его мечом и щитом сейчас был для него не страшнее оскаленных зубов и не опаснее разъяренного пса. Стремительно ушел от выпада и удара, извернулся и пнул противника в спину. Смайли покачнулся вперед, но на ногах устоял и меч не выпустил, ловко развернулся и атаковал умело и зло. Гэбриэл присел так быстро и так низко, как никто не ожидал от бойца его роста. Меч просвистел над затылком, и потянул руку Смайли за собой, заставив на секунду даже потерять равновесие и сделать маленький шажок вперед, чтобы устоять. Гэбриэл в этот миг пнул его под колено, одновременно уворачиваясь и выпрямляясь в стремительном винте. Удар был так силен, что барон упал на одно колено, и тут же получил по хребту сцепленными вместе кулаками так, что рухнул на вытянутые руки. Элоиза азартно закричала:

– Ножом, ножом его в спину, парень! – Но Гэбриэл отступил, поигрывая ножом, перекидывая его из одной руки в другую. Глаза его горели золотисто-алыми огонечками расширившихся на всю радужку, как у кота, зрачков, и выглядели нечеловечески-бешеными. Смайли