С натужным скрипом люк сдвинулся вбок, открывая винтовую металлическую лестницу. Сверху посыпались пыль и мусор.

– Пожалуйте, гости дорогие, – делая широкий жест в сторону дыры, предложил я. – Только осторожно, по одному, могло и сгнить, а глубину не видно. Я сейчас отсоединю, чтобы назад не закрылось, и можно будет лазить спокойно.

– А ты лучше посторожи здесь, – предложил Рафик. – А то заявятся эти самые неизвестные с подозрительными намерениями. Да и открыть сумеешь, если что не так пойдет.

– Какие вопросы? – покладисто соглашаюсь. – Позову своих мохнатых приятелей и буду вас ждать.

«Ага, – провожая взглядом лезущих внутрь, подумалось. – Делать мне больше нечего, как спускаться вниз. Там, где открывашка покрыта лаком, все было законсервировано до катаклизма. Ничего, кроме стен, нет и быть не может. Такие вещи нам еще в детстве объяснили. На равнинах давно нечего искать, все вымели как пылесосом столетия назад, но в предгорьях осталось немало старых развалин.

Любой новичок хочет доказать свою храбрость и удачу. Все туда по молодости ходили, многие не вернулись, но мне не приходилось слышать про сокровища, принесенные оттуда. Зато лекций на тему, где искать и по каким признакам, я выслушал в молодости массу и на совесть проверил на практике. Два года гулял по таким местам и с анхами дрался. Там еще и из-за них опасно. Они считают, что это их территория, а мы называем ее нейтральной. Горы ваши, равнины наши, а здесь может ходить любой. Конечно, может. Только осторожно и оглядываясь…»

Последней уже поздним вечером вылезла Даша. Устало присев возле костра, она с наслаждением принялась хлебать мясной бульон из котелка. Я каждого приветствовал, предлагая откушать после трудов. Кроме пыли на одежде и аппетита, они ничего не принесли. Получив на второе печеную картошку с приличным куском прожаренного мяса заваленного нами оленя и прожевав свою порцию, они размякали и делились впечатлениями.

Три уровня длинных коридоров, пробитых в граните намного ниже земли, с огромными помещениями под склады и производственные помещения. Колодец, в котором была неизвестно как попадающая туда вода, имел выход на каждый уровень. На третьем располагался сухой бассейн приличных размеров. Он, по рассказам товарищей, был способен вместить около тридцати семи тысяч кубических метров воды.

Внутри все двери открыты, но, по общему мнению, должны иметься и закрытые, ведущие на соседние холмы. Вся система должна быть связана и где-то еще дополнительные выходы, как для наблюдения, так и для завоза внутрь необходимого.

Имелись и следы какой-то машинерии, но все снято в незапамятные времена. Никаких работающих и даже неработающих деталей и артефактов не обнаружилось. Гарантии, что нет еще и четвертого-пятого уровня, нет. Все надо было изучать и осматривать не одну десятидневку. При полном отсутствии находок это имело смысл только на обратном пути.

– На Форт похоже, – сказала задумчиво Даша.

Я навострил уши.

– Только там, в помещениях, никто не убирал, – продолжила она. – Можно наружу посмотреть, а здесь не подняться, хотя следы лестницы остались.

– На первом уровне смотровые щели с закрывающимися заслонками, – подхватил я. – Вот такой толщины, – продемонстрировал руками сантиметров тридцать. – Закрываются наглухо без малейшей щели. К ним ведет лестница, наверху платформа, а под лестницей три помещения. В одной сидит связист, в другой командир, в третьей склад боеприпасов.

Даша, открыв рот, уставилась на меня.

– Видел я такое раньше, – подмигнув, сообщил я. – Только там не пусто было, а очень много следов от стрельбы. Военная база, зуб даю. Строили по одному плану, и каждый побывавший на одной, никогда не запутается на другой. Как в граните такие помещения вырубали, даже не представляю. Нет таких инструментов, чтобы стены гладкие были и не оплавленные. Ничего здесь ценного не будет, но вот место интересное. Вода есть. Завезти жратвы с патронами побольше – и ничем отсюда не вышибешь. Меньше атомной бомбы ничего перекрытие не возьмет. Тут сверху до входа бронеколпак в триста миллиметров, еще выше бетон и земля. Если присмотреться, видно, где французы вход копали. Потом расстояние между коридорами из камня тоже метра два, не меньше. И наверняка есть запасные выходы на нижнем уровне.

– И?

– И сам остров шириной два – два с половиной километра и длиной восемь. Места много, зарос лесом, зверье всякое бегает. Будем уходить, обязательно вход закрою, потом Лехе идею подкину и оставлю все это, – я широко развел руками, – за собой. Жить внутри не собираюсь, но помещения пригодятся. Из Зоны будут плыть караваны барж, а здесь поставим границу и таможня вместе с налоговой полицией в моем лице. И, конечно, место под склады…

– Ты серьезно? – она прищурилась.

– Вполне. Эльфов, чтобы открывать магазины, мы приглашать не собираемся. Не сразу, конечно, и не в одиночку. Тут работы не на один год для немаленького коллектива, но мне мысль нравится. Сиди на острове и снимай сливки с купцов. А кто не хочет делиться, на того большой калибр пригодится.

– А меня на работу возьмешь? Я многое умею, – говорит и смотрит с интересом.

– Тебя – нет, – отвечаю серьезно. – То, что я делать собираюсь, на Земле называется семейной фирмой. У меня масса родственников имеется, а пускать в дело чужих – только себе проблемы организовывать.

Она странно посмотрела на меня. Ничего по запаху не понял, там целая смесь совершенно несовместимых: агрессия, удовольствие и желание себя показать.

– Вот Кулак даже в Форт посторонних не пускает. Я с ним вполне согласен. Погуляли, посмотрели и хватит. Доля в находках – вещь законная, и портить настроение своим товарищам из-за этого я не собираюсь, но земля совсем другое дело.

– Поживем – посмотрим, кто кому родственник, – пробормотала Даша себе под нос. Явно не для меня предназначалось. Только слух у оборотней лучше человеческого. Так и не понял – это что было?

Я еле успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под проносящийся мимо поезд, обдавший меня теплом и пытающийся раздавить. Винтовка, кувыркаясь, полетела налево, а я нырнул вправо. Идиотские ассоциации на самом деле. Никогда не видел поездов, автобусов и прочих троллейбусов в натуре, одни дурацкие воспоминания из чужой головы.

Вонял он вовсе не железом и бензином, а кровью и тухлятиной. Такая вся из себя разросшаяся до ненормальных размеров курица с огромным клювом. Никогда не любил этих гадких птичек. Бегают, кудахчут, под ногами путаются, вечно пожрать выпрашивают, кроме яиц, пользы никакой, мяса на один зуб. То ли дело нормальный бизон. Огромный, величественный, и завалить совсем не просто.

Куры свою же товарку запросто заклюют, так те еще маленькие, а это скотина выше меня ростом и явно норовила пробить голову клювом. На самом деле она больше походила на страуса, но прятать голову в песок совершенно не собиралась. Песка здесь не было, а голову она очень хотела оторвать мне.