Поэтому позади комнаты висела надежная лестница, которая вела к пологому скату оловянной крыши.

И именно по ней Гадж Сингх карабкался каждую ночь. Катерина сидела в кресле-качалке, а сдавленное шипение лампы раздавалось в углу; широко открывалась дверь. Внизу — прямо за склоном крыши — была видна долина Джеоликоте, усеянная немногочисленными разбросанными пятнами света и иногда — со скользящим покрывалом тумана.

Гадж Сингх крался по тропе позади дома, и даже по легкому скрипу гравия можно было догадаться, что он у подножия лестницы и собирается подняться наверх. И, хотя он приходил каждую ночь, бедра Катерины немедленно увлажнялись.

Он быстро преодолевал десять крутых каменных ступенек. Сначала она видела его правую руку — с толстым железным браслетом и бронзовым кольцом, — появляющуюся на дверном косяке, запястье отклонялось назад, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Легкая нога на пологой крыше, внезапный шорох олова — и появлялся он сам. Гадж Сингх скоблил свои кожаные туфли о подоконник; если шел дождь, он тряс ими, словно собака. Затем он закрывал дверь за собой, закрывая вид на долину и ночь. С небольшим усилием — сосна всегда коробилась ― ему всегда удавалось опустить щеколду. Затем Гадж Сингх становился перед ней на колени, Катерина хватала его и пускала под одежду.

Порой она дразнила его, играла с ним.

Порой она лежала в постели под одеялом, притворяясь, что спит, когда он входил.

Порой ее там не было, и ему приходилось искать ее в доме, гадая, где и в каком состоянии он ее найдет.

Порой лампа была выключена, и она стояла на коленях на постели, далеко от двери, лунный свет отражался от ее изгибов и выпуклостей.

Порой она ждала его без одежды.

Порой без единого волоса.

Порой от скуки ожидания она пачкала свое запястье запахом собственной сердцевины, и когда он приходил, Катерина давала ему руку для поцелуя, чтобы медленно притянуть его к себе.

Постепенно они испробовали все это. Замечательно, как все в мире изменяется, кроме того, что два человека делают вместе под влиянием желания.

Они бесконечное количество раз поднимались на вершины и падали с них. Делали старые вещи по-новому. И новые вещи по-старому. Они стали шедевром сюрреалистических мастеров. И любую часть тела можно присоединить к любой другой части тела. И это все закончится шедевром. Кончик пальца и язык. Сосок и пенис. Палец и почка. Подмышка и рот. Нос и клитор. Ключица и gluteus maximus. Холм Венеры и фаллос.

«Последнее танго Лабиа Маджора». Приблизительно 1927, Гетия. Сальвадор Дали.

Авторы проекта: Гадж и Катерина.

Она молчаливо кричала все это время — сквозь сжатые зубы широко открытым ртом, и только Гадж Сингх знал, как громко это было. Крик проносился по дому и наполнял долину. У нее был дар отключаться полностью. Ее глаза стекленели, а теле дрожало и становилось таким, что было ясно, что оно достигло своих последних границ. Провод высокого напряжения начинал трещать. Часто позже Гадж Сингх с трудом мог описать ее состояние.

Не было ничего, что они не умели бы делать. И это делалось не ради эксперимента, а под влиянием желания, которое ничто не может сдержать.

Это неизбежно вело к уничтожению или к новым высотам.

И однажды, в середине написания шедевра, пока его пальцы искали ее сущность, раздалось острое шипение злой змеи. Когда он посмотрел вниз, волосы у него на груди стали влажными, и с них начал капать пот.

Выключатель повернут. Другая дверь открыта.

После этого Катерина быстро добрались до места, которое было выше ее и Гадж Сингха понимания. Вначале жидкость била из нее струей в моменты большой страсти. Короткие, острые, ясные крики. Это происходило, когда его пальцы искали ее. В благоговении он начал пробовать-давить-массировать еще и еще, и медленно она начала извергаться, словно фонтан, и течь, словно кран. Когда он любил Катерину, ее плоть набухала и сжималась, набухала и сжималась, почти выступала из нее. Затем бежала жидкость, она лилась и лилась, и то место, где они находились — стул, постель — становились влажными.

А затем, когда вся сдержанность испарялась, словно беглец в темноте, выделения становились такими обильными, словно шел дождь, оставались лужи на полу, и ему приходилось приносить швабру и вытирать их.

Долгое время это было связано только с его пальцами, но затем это также начало происходить, когда он был в ней. Гадж Сингх лежал на спине, а она медленно двигалась, закрыв глаза, ее провод высокого напряжения почти трещал, а затем внезапно ее плоть невероятно набухала, и, хотя он сопротивлялся, вытекала жидкость. Его живот был мокрым, его бедра были влажными. Затем Катерина начинала двигаться снова, и вскоре ее плоть снова увеличивалась, и она изливалась на него. Теперь Гадж Сингх лежал, словно в водоеме. Порой этот водоем был таким большим, словно пролилось одновременно полдюжины ливней, к тому времени как все заканчивалось, простыни и матрас промокали до основания.

Затем Катерина и Гадж Сингх шли в другую спальню, чтобы спать.

Отсутствующая комната — которая находилась над развалинами — на многие годы превратилась в арену экстаза. Каждую ночь рука, поворачивающая ручку, появлялась в дверном проеме, затем раздавался шорох олова, соскабливание туфель, и повторялись ритуалы любви.

Очень быстро они научились подкладывать брезент между простыней и матрасом.

Каждую ночь Гадж Сингх и Катерина развешивали простыни в гостиной перед камином, чтобы просушить их. И через несколько дней сушки и экспериментов, когда простыни становились жесткими, их отдавали Банно, чтобы постирать.

В те дни, когда они наконец снимали простынь, мелкие лужи усеивали брезент. Приходилось держать его за четыре конца; сушить на покатой крыше.

Это было за гранью понимания.

Ее тело перешло все границы и достигло какого-то сексуально-духовного состояния.

Гадж Сингх окрестил это амритой, «нектаром богов».

Он сказал, что чувствовал, что боги благословили принимать ванну каждый день.

Гадж добавил, что это как у Шивы и Парвати. Когда они за нимались вселенской любовью, мир купался в их возлияниях.

Шива и Парвати. Главный дуэт. Создатели и разрушители.

За те много лет, которые Катерина прожила здесь — более двадцати лет, она только однажды выезжала из Гетии на равнину. Поскольку дат в дневнике было очень мало, было трудно определить год, но это случилось примерно в 1920-ом. Она поехала в Агру. Вероятно, чтобы посмотреть Тадж-Махал, Фатехпур Сикри и Форт, но вряд ли это было ее единственной целью, потому что Катерина отсутствовала более четырех месяцев. В записях было мало упоминаний об осмотре достопримечательностей. Просто было написано, что она уехала, и путешествие было утомительным, и Гадж Сингх был с ней. В последней книге случайно упоминалось о путешествии в Агру, но это не npoливало света на его истинную цель.