был знаком. Но это было не то, что увидят Бретты.

Она вышла из машины и побежала.

Открылась входная дверь. Краем глаза Шафран заметила, как в дверях, укрывшись за верандой, появился крупный, дородный седовласый мужчина с усами кавалериста эпохи Эдуарда. В руках он держал двуствольное ружье. Его лицо показалось ей знакомым, но сейчас это не было ее приоритетом.

Макори внезапно понял свою ошибку и остановился как вкопанный, подняв руку и крикнув: "Майор Бретт, я..."

Одним быстрым, хорошо отработанным движением Бретт поднял пистолет к плечу и прицелился.

Шафран бросилась в полный рост и ударила Макори чуть выше колена в тот момент, когда Бретт нажал на спусковой крючок. Они рухнули на землю, когда свинцовые пули промелькнули всего в нескольких дюймах над их падающими телами и ударили в переднюю часть одного из полицейских "лендроверов", разбив фару.

Теперь Шафран вспомнила.

- Не стреляйте, майор, это я, Шафран Кортни ... из Пони-клуба "гимхана"!

- ‘Вставай! - приказал Бретт. - Руки вверх. Любое смешное дело, и я снесу твою чертову башку!

Шафран сделала, как ей было сказано. - ‘Пожалуйста, майор, не волнуйтесь, - сказала она, стараясь говорить спокойно.

Бретт был стариком, живущим в общине, которая чувствовала себя под постоянной угрозой. Он, должно быть, напуган, нервничает, близок к панике, как и любой из его соседей, если бы у их дома появились три машины, наполненные вооруженными туземцами. Но Шафран нужно было, чтобы он расслабился, успокоил нервы и начал ясно мыслить. Ее жизнь и ее семья зависели от того, позволит ли Бретт ей воспользоваться этим телефоном.

- Я обещаю вам, что мы не террористы, - сказала она.

Бретт спустился с веранды, все еще держа винтовку наготове, и сделал несколько шагов в ее сторону. Он направил пистолет на Макори, который неподвижно лежал на земле.

- Этот человек - чертов Мау-Мау!

- Я знаю, что он так выглядит, ты совершенно прав, - сказала Шафран. - Но, пожалуйста, поверьте мне, это сержант Макори из кенийской полиции.

- Не похож ни на одного полицейского, которого я когда-либо видел.

- ‘Нет, майор. Он похож на Мау – Мау, потому что шпионил за ними – в их лагере - и у него есть информация, которая ...

- И что это за история с гимханой?

Шафран почувствовала, как ее желудок напрягся. Бретт был все так же смущен и встревожен, как и всегда. Затем дверь позади него приоткрылась на несколько дюймов, пролив луч света на веранду, и дрожащий женский голос позвал: - "Герберт? Герберт? Что там происходит ... мне страшно!

- ‘Возвращайся в дом, Эдвина! - крикнул Бретт, наклонив голову в сторону дома. - Назад в дом, сию секунду! У меня все под контролем!

"Нет", - подумала Шафран.

Она повысила голос ровно настолько, чтобы ее услышала Эдвина Бретт, молясь, чтобы та не послушалась мужа.

- Это было в 1926 году,’ сказала она. - Я заняла второе место в конкуре, уступив Перси Тойнтону, который был почти вдвое старше меня. Я была ужасно сердита, и ты подумал, что это довольно дурной тон, что я такая бедная неудачница.

Бретт немного расслабился, и ствол его пистолета опустился на несколько градусов ниже, когда он попытался понять смысл того, что она только что сказала ему. Шафран прикинула расстояние между ними. До него было не больше десяти-двенадцати ярдов. Она, вероятно, могла бы добраться до него, сбить с ног и забрать пистолет, прежде чем он успеет прицелиться и выстрелить. Но уверенности в этом не было. И она не хотела применять силу против пожилой пары. Независимо от ситуации, это было просто неправильно.

Она продолжала говорить. - В тот год умерла моя мать. Ева Кортни, я уверен, ты ее помнишь.

Входная дверь в маленький домик приоткрылась. Появилась пожилая дама. На ней был домашний халат в цветочек и тапочки, а волосы были забраны в бигуди и прикрыты сеткой.

Бедняжка, она, наверное, собиралась лечь спать пораньше, подумала Шафран.

Эдвина Бретт пристально посмотрела на нее и спросила: - "Ты действительно девушка Кортни?’

- Да, миссис Бретт, и мне отчаянно нужно воспользоваться вашим телефоном. Моя семья в ужасной опасности. Мы должны предупредить их.

Шафран собиралась рассказать майору Бретту, что он уже встречался с Макори раньше. Но он никогда бы не поверил, что он и неряшливая, немытая фигура перед ним когда-либо имели какие-либо отношения. Вместо этого она сказала: - "Сержант Макори - ветеран Королевских африканских винтовок. У него есть DCM, и бар, и полицейская медаль за храбрость.

Наконец она заговорила на языке Бретта.

- ‘Королевские африканские винтовки, говоришь? Ну, это мы скоро увидим. Вставай, мальчик, и никаких глупостей!

Шафран внутренне поморщилась от слов Бретта, когда Макори поднялся на ноги.

- Внимание! - приказал Бретт.

Макори встал в позу с прямой спиной и поднятой головой, которой позавидовал бы гвардеец.

- ‘Вольно ...

Макори заложил руки за спину, расставил ноги, ступни на одной линии с плечами.

- Так вы, говорите, служили в КАРе?

- Да, сэр! - ответил Макори. - ‘Вторая Восточноафриканская бригада, затем прикомандирован к чиндитам, сэр.

- ’И они дали тебе пару медалей?

- Да, сэр.

- Ну, будь я проклят. - Бретт посмотрел на Шафран. - И вы за него поручитесь?

- Да, сэр, - ответила Шафран, отметив, что Бретт, казалось, реагировал лучше, если к нему обращались как к старшему офицеру.

- Я слышал, вы говорили, что ваша семья попала в беду?

- Да, сэр. Мау-мау собираются напасть на дом моего отца в Лусиме. Мы должны предупредить его, сэр.

- Что ж, тогда вам лучше войти.

Шафран и Макори последовали за Бреттом на веранду и через парадную дверь, наблюдая за широко раскрытыми глазами Эдвины, которая явно не могла себе представить, что делает наследница состояния Кортни с негодяем, пробирающимся в ее дом.

- ‘Телефон в холле, - сказал Бретт, оглядываясь на посетителей. - Обычная тренировка. Наберите номер оператора, вас соединят. Он повернулся к жене и, зная, что она почувствует себя лучше, если ей будет чем заняться, сказал: - "Почему бы тебе не поставить чайник, старушка? Осмелюсь