— Куда нас гонят, — хмуро уточнил Том. — Не зря же капитана с Сильвером лично пригласили. Откуда им иначе знать, что в городе этого гадства не будет?

— Неоткуда. — Я провел рукой по его белокурой макушке, чтобы он не терял такой нужной сейчас злости. — Знаешь, была минута, когда я завидовал нашим парням. Их всяческим умениям и способностям. Представь, как я теперь радуюсь, что мы с тобой — не RF.

— И я от радости пляшу, — отозвался лисовин мрачней прежнего. — А ты руки не распускай, не то морду набью, чуть только сядем.

— Борт «Испаньола»-01, ответьте борту 02, — внезапно ожил передатчик; я узнал голос охранника Джойса.

— Борт 01 слушает, — ответил Том. — Ты сволочь.

— Ага, — согласился Джойс. — Значит, Хэндс к вам прилетел. А ты что в кабине делаешь?

Лисовин промолчал.

— У вас все в порядке? — осведомился охранник.

— Еще бы, — буркнул Том, наливаясь злобой до краев.

— Капитан крепко сердится?

— Ему не до вас, — вмешался я, пока Том набирал в грудь воздуха. — Куда вы движетесь? В город?

— Туда.

— Слушай, ты, — зарычал лисовин. — Город — это ловушка. Таких хлопот огребешь на свою задницу!

— Не «тыкай» старшим, — наставительно сказал охранник. — Кликни-ка мне мистера Смоллета.

Тут лисовин высказал все, что накипело. Ну и слов он где-то набрался. Джойс покорно выслушал, поблагодарил и попрощался.

— Силен, — помотал я головой. — По каким притонам тебя носило?

— По тем самым. В Бристле, — процедил Том.

— И зачем ты там ошивался?

— Мать умерла, а жить было не на что. У сквайра вечно туго с деньгами. И он не дал ни гроша, когда я попросил. — Лисовина передернуло от не позабытой обиды. — А месяц спустя он меня подобрал, как чадолюбивый папаша, приютил и пригрел. Облагодетельствовал, — выговорил Том с горькой насмешкой. — Я, дурак, сопли распустил от благодарности… Нет бы сразу сбежать, как деньжат прикопил.

— Много прикопил?

— Украл. Кучу денег; можно было с Энглеланда улететь. Но совестно стало. Как, думаю, удирать? Я сквайру был нужен. Он со мной душой отдыхал. И Лайна… Я к ней привязался. Девочке одной совсем бы худо было. Так и не удрал, пожалел обоих. Деньги на место положил.

Я взъерошил ему волосы; Том поежился.

Бедная Лайна. Как там она одна с матерью? Если мы не вернемся на Энглеланд, ее выдадут замуж, чтоб приумножить семейную казну. Ее так и так выдадут, пришла следующая мысль. Сквайр ее не защитит, Том в поместье больше ни ногой, я на ней не женюсь.

— Борт «Испаньола»-01, ответьте «Испаньоле», — сказал передатчик голосом планет-стрелка.

— Борт 01 слушает, — ответил я Грею.

— Джим?

— Я.

— Что там у вас? Никого не дозваться.

Я объяснил ситуацию. Планет-стрелок выругался и спросил, может ли Том отпустить меня в салон к нашим risky fellows. Лисовин сказал, что я волен катиться, куда хочу.

— Проверь, живы ли, — велел Грей; слышно было, что он сильно встревожен.

Я прошел в салон. «Бывший навигатор» спал, Мэй тоже. Жесткое лицо Джона Сильвера смягчилось и стало удивительно юным; большой, сильный Мэй выглядел беззащитным, словно тяжело раненный кургуар. Мистер Смоллет на первый взгляд показался мне мертвым; я долго не мог нащупать у него пульс. Нащупал-таки. Слава богу. Я проверил Рейнборо и испугался. Холодный. Дышит? Не дышит? Пульса нет. Сердца не слыхать. Кома? Диагностер бы мне. Я посмотрел на свалку снаряжения в конце салона. Разве тут что-нибудь сыщешь?

Я вернулся в кабину, доложился планет-стрелку. Лисовин вздрогнул, когда услышал про Рейнборо. Мерзкие черные клочья заплясали и ринулись к Тому, облепили голову и плечи, легли на глаза. Я провел рукой по его маске, но клочья не ушли. Внизу смутно виднелись то ли провалы в земле, то ли холмы. Не угробиться бы.

Планет-стрелок несколько секунд размышлял. Принял решение.

— Я объявлю на борту, что все погибли. Когда спросят, скажете: да, мертвы. Ребята взвоют, и может быть, эта дрянь перекинется на «Испаньолу». Если захочет.

— Нет, — глухо сказал Том; вцепившиеся в пульт руки напомнили мне руки каменных статуй в заброшенном городе.

— Борт 01, подтвердите приказ.

Лисовин подтвердил. Его била нехорошая дрожь, и налипшие на лицо черные клочья густели. Я обнял Тома за шею, но это не помогло, лишь его страх начал передаваться мне. У глаз закружились черные завитки.

С минуту передатчик молчал. Ума не приложу, как мы эту минуту продержались. Я едва различал огоньки на пульте, нарисованные цифры на бумажках расплывались, а что говорили табло, я и вовсе не видел: одни мерклые желтые пятна. Оставалось молиться, чтобы у ослепшего лисовина не дрогнули руки, да не выросла бы у нас на пути какая-нибудь скала.

— Нельзя говорить, что погибли, — прошептал Том.

На Энглеланде есть примета: если объявить живого человека мертвым и люди поверят, он может взаправду умереть. Я раньше в приметы не верил.

В кабине раздался голос Криса Делла:

— Том, Джим! Что там у вас?

Лисовин молчал, и отвечать пришлось мне:

— Ребята погибли.

— Что ты несешь?!

— Погибли, — повторил я, ведь мы получили приказ планет-стрелка.

А приметы на Энглеланде дурацкие.

— Все? — переспросил второй помощник, разом охрипнув. — И Алекс?

— Да.

— А Рей?

— Тоже.

— И Мэй? И твой Сильвер?

— И они… И Хэндс.

— Ты с диагностером смотрел?

Крис Делл надеялся на мою ошибку, на мою глупость, на чудо. Он не завоет от горя, пока не увидит трупы.

— Что показал диагностер? — потребовал он.

Я не успел придумать, что солгать. Лисовин дернулся у меня в руках и заплакал навзрыд.

— Крис! Мистер Смоллет… — разобрал я сквозь плач. И еще разглядел, что руки с пульта управления он не снял.

Делл что-то прошептал на RF-языке. Сухо, без единой слезы, рыдал Том; вокруг клубились черные клочья, сливаясь в сплошное облако. «Вмажемся в скалу, — подумал я. — Сейчас вмажемся». Сил не было бороться с этой мыслью.

— Том, подымаемся. Быстрей.

Лисовин мгновенно утих; глайдер задрал нос и пошел вверх. Меня отбросило к задней стенке кабины, а сквозь стекло на нас хлынуло черное небо. Оно давило, пыталось прижать обратно к земле, не пускало вверх. У Тома вырвался стон; глайдер продолжал набирать высоту.

— Джим, — позвал с «Испаньолы» Крис Делл, — в самом деле? Алекс мертв?